Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 1

Но никому не улыбалось ещё над этим просидеть ночь.

Заседание началось.

А корреспонденты в Квадратном помпейском двухъярусном зале и в комнате для печати томились, томились, томились и посылали записки: если там всё равно присутствует 80 человек – то гражданская обязанность присутствовать и у журналистов, заслуживших доверие в революционные дни!

Наконец, уже после полуночи, к ним туда вышел суровый Гучков с чёрными подглазными мешками: он берёт лично на себя состоявшееся недопущение прессы: им и Шингарёвым приводились секретные цифры.

63

(Петроградские улицы, к ночи)

* * *

Вечерний Невский, при фонарях и светах витрин. По мостовой в сторону Знаменской валит многосотенная толпа, размахивает шапками, фуражками. Толпа штатская, но немало солдат и офицеров. Плакат: «Доверие Временному правительству!» Их горячо приветствуют с обоих тротуаров.

Задержались извозчики, трамваи.

* * *

Идёт по Невскому человек двести гимназистов. Плакат из шёлка: «Ленина и компанию обратно в Германию!» – переняли у воскресной инвалидной демонстрации. Одобрительные возгласы с тротуаров, смех, аплодисменты.

* * *

«Ленин» и «Милюков» – так и носятся в воздухе два имени. Горячие споры, негодующие вскрики.

Прапорщик, Георгиевский кавалер:

– А – как уход Милюкова скажется на фронте, вы подумали?

– Буржуй ваш Милюков, как и вы все.

Новое слово такое – «буржуй», не знаешь, что и ответить.

– А вы помните, как мы все восторгались им после речи в Государственной Думе?

– Кто – «мы»?

Господин южного типа;

– Чтобы руководить государством, необходим государственный ум и знания. И не злоупотребляйте терпением союзников, посчитайте наши денежные долги им. Они примут суровые меры.

Подъезжает группа верховых казаков:

– Просим разойтись. Именем правительства.

– Это какого правительства? – кричит кожаная куртка.

– Ленинского, – острят из толпы.

Общий смех.

* * *

На Знаменской площади – многотысячная толпа. На военном грузовике – солдаты. Один из них держит речь к спокойствию и порядку. Ему хлопают. Но туда взбирается студент и держит речь против Милюкова и Временного правительства. Толпа не желает слушать, кричит:

– Долой ленинцев, большевиков!

Меняются ораторы и в уножьи памятника Александру III:

– Войну ведут капиталисты, только им выгодно! Немедленно опубликовать тайные договора!

– А что немцы забрали – оставить им?

– Пусть там сами жители решают. А на фронте – уже идёт братание с немцами!

– Как же брататься, когда они Вильгельма не сбросили? Значит, с Вильгельмом брататься?..

– Нет! У них братание – уже начало революции!

Инвалид: – Если нужно, то инвалиды-солдаты вместе с инвалидами-офицерами пойдут воевать до конца.

А с Невского втекает большая манифестация Трубочного завода: «Вперёд к свободе под знаменем Циммервальда», «Долой Милюкова!»

Выдвинулись под фонари. Но их встречают недружелюбными криками. И нет им места на площади. Поворачивают по Лиговке.

* * *

К Таврическому вечером подошло несколько манифестаций, с надписями большевицкими. Но дворец даже не светился, и не выходил к демонстрантам никто. Поговорили свои ораторы – свергать Временное правительство! И ушли за Неву.

И поздно вечером пришли к Таврическому – волынцы, зачинатели революции, – «Да здравствует Временное правительство!» А тут, где раньше и по ночам кипело, – никого. Пошагали волынцы на Мариинскую площадь.

* * *

Сразу за Литейным мостом, на Нижегородской улице, собрался многолюдный митинг – против правительства и против войны. Один оратор назвался – член Совета рабочих депутатов Марголин, долго говорил. Как Временное правительство обмануло, не выполнило обещаний 27 марта. И как вчера в Михайловском театре он своими ушами слышал: выступали Милюков и Керенский, мир будет только с аннексией и контрибуцией. Вдруг сильный голос из толпы:

– Я – заместитель министра Керенского Зарудный. Такого ничего не могло быть, это провокационная ложь. И вы – не Марголин!

Толпа заволновалась. Кинулись на того – а его и след простыл.

* * *

Пересекла Невский, немного прошла по нему манифестация из одних рабочих, и впереди – десятка три-четыре с винтовками на ремне. Публика так и замерла: не солдаты, а рабочие с винтовками! – сильное впечатление. И ведь – по-хорошему теперь не отдадут.

* * *

На Невский с Литейного – шум и крики. При многих тут фонарях вываливает огромная манифестация. И впереди неё – большая группа солдат, и вокруг неё солдатская цепь. Так и гудит в воздухе:

– Да здравствует Временное правительство!

– Долой Ленина!

– Долой ленинцев!

Трамваи остановились, всё движение прекратилось. Ряды, ряды – юнкера, кадетики, интеллигенты, офицеры, женщины:

– Присоединяйтесь, товарищи! За Милюкова!

Авангард свернул на Невский, а конца и у Жуковской не видно.

* * *

На Невском – споры на каждом перекрестке.

– Почему вдруг «мир без контрибуций»? Значит, разорённые народы оставить ограбленными? Значит, немцы останутся при награбленных у нас миллиардах?

– Без аннексий и контрибуций – это значит мы отказываемся. А если кто-то с нас потребует – вам в голову не приходит?

– Это неприемлемо для чести русского народа!