Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 1

Идут по Невскому рядом две враждебные манифестации. Плакатов друг у друга не рвут, но переругиваются:

– Это буржуáзия идёт. Им легко живётся! Поработали б с наше.

– Хóдите «долой правительство» и думаете – приближаете мир? Вы ведёте к гражданской войне!

– А Гучкову и Милюкову – штык в горло!

* * *

«Вся власть Совету!» «Доверие только Совету!»

На углу Литейного и Невского кучка рабочих и солдат набросились на мотор и сорвали плакат: «Полное доверие Временному правительству».

У Фонтанки, напротив, рвут ленинские плакаты и бросают их в воду.

А студент кричит:

– Милюков и Шингарёв – крупнейшие землевладельцы!

* * *

Студент-путеец Балыков подошёл к колонне ленинцев и попросил объяснения, почему они вооружены. Ленинцы набросились на него, прикладом в голову, и сильно побили, прежде чем солдаты выручили.

К другой колонне ленинцев на Садовой наискось подошёл вольноопределяющийся Гинзбург, тоже из студентов, и строго кричал на них:

– Судьба России не решается на улице! Только по зову депутатов вы можете выйти, иначе вы не граждане! Преступные плакаты должны исчезнуть! На Невский вы попадёте только через мой труп!

На него направили несколько дул, но не выстрелили. Какой-то старый крестьянин обнял Гинзбурга и целовал.

А в хвосте колонны шёл всякий сброд, и растрёпанные бабы в платках. Одну спросили, чего она добивается, ответила:

– Унистожить старое правительство и Николая Второго.

Над ней смеялись:

– Да старого правительства уже нет давно.

* * *

Толпа тысяч десять – «Временное правительство – залог спасения родины», «Да здравствует гражданин Милюков», «Да здравствуют союзники» – пришла к Казанскому собору. Говорят: тут будут выступать Родзянко и генерал Алексеев.

Море голов. Возвышается на чьих-то руках большой портрет Керенского. Ждут.

Но ни Родзянко, ни Алексеев так и не прибыли. А студент с грузовика:

– Появились люди с керосином, поджигающие родину. А один привёз из Германии целую бочку.

Офицер с красной розой в руках, помахивая ею ко вниманию:

– Сегодня знаменательный день. Снова чувствуется, что русские люди объединяются любовью к родине. Люди, на словах стоящие за свободу, стреляли в волынцев, давших нам свободу. Пусть из нечистых уст не раздаются слова о мире! Свежая и радостная, как этот цветок, душа русского народа… Но невозможен мир без победы.

Инвалид из немецкого плена: о мучениях наших там.

– А ленинцы поехали по Германии, пропитанной русской кровью!

Кричат солдаты снизу:

– Долой Ленина!.. Расстрелять ленинцев!..

Кто-то вроде председателя убеждает, что надо действовать только словами.

– А они стреляют!

Грузовик уехал. Митинг продолжается с трибунок. Штатский интеллигент:

– Я – безпартийный. Сейчас на Марсовом поле я слышал призывы к избиению интеллигенции! И это – идейные борцы? Да разве можете вы не отдать должное Милюкову как политическому деятелю? – (Крики: да здравствует Милюков!)

Военный врач:

– Я вернусь на фронт – и как мне нарисовать здешнюю картину? Не нанесите нам предательского удара из тыла! Армия должна знать, что может спокойно стоять к вам спиной. Кучка бездарных людей пытается разъединить даровитую возглавившую нас власть. Временное правительство должно объединиться с Советом на общей платформе любви к родине.

Его качают.

Взошёл депутат от другого митинга, с Мариинской площади. Там Зарудный обещал, что все законные меры к стрелявшим будут приняты. И прокурор уже начал следствие по делу об убийстве…

Туда! Туда! Там – главное. Там – правительство, там будут выступать министры!

Необозримая толпа стала промешиваться, разворачиваться – на Мариинскую!

* * *

Появилось гуще автомобилей – легковых и грузовых. Ездят от квартала к кварталу, останавливаются, и с них – речи.

– Происшедшее показало, что у нас есть элементы, которые добиваются гражданской войны. Но благоразумие удержит наш народ от этих призывов.

Из толпы пронзительно:

– Вы же сами, кадеты, в Пятом году звали народ на захватный путь! Что же вам теперь не нравится?

На площадях, где митинги, дежурят кареты и автомобили Красного Креста. Некоторые и движутся медленно, вместе с демонстрациями.

* * *

К пяти часам дня рабочие колонны прошли и ушли – а Невский залит разношерстной толпой. Настроение самое приподнятое и уверенное: берёт верх – за правительство, за Милюкова!

– Смотрите! Не капитал манифестирует за правительство, а та же демократия!

– Мы шли на каторгу, на виселицы, а теперь мы, разночинная интеллигенция, – «буржуазия»?

– А кто – не «буржуазия»? А крестьяне – не «буржуазия»? Да большинство российского населения! И смешны притязания «пролетариата», каких-нибудь трёх процентов, на какую-то свою диктатуру…

Идёт колонна учащихся младших классов с плакатом: «Да здравствует Временное правительство!» С тротуаров – восторженная встреча, машут платками.

Проезжал Терещенко в открытом автомобиле. Его узнал Невский и шумно приветствовал.

* * *