Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 2

В 9 ч. вечера Каменев открывает второе и последнее заседание скороспешного съезда Советов. Президиум уже распорядился об отмене смертной казни на фронте (а значит – теперь и по всей России). А ещё: приняты меры к поимке бежавшего Керенского. – Ленин читает Декларацию: Всем воюющим народам и правительствам предлагается немедленно начать переговоры о справедливом демократическом мире, без аннексий и контрибуций; и немедленное перемирие, по меньшей мере, на 3 месяца; а УС решит, что можно и что нельзя уступить; и никакой тайны в предложении условий мира. «Что скажет крестьянин какой-нибудь отдалённой губернии, если из-за нашей конспиративности он не будет знать, что хочет другое правительство? Нам надо раскрыть негодяйство буржуазии. Государство сильно сознательностью масс». (Предложен мир всеобщий, а если откажутся? про сепаратный молчок, но выход для него открыт, да только он и неизбежен.) Обращение принято единогласно (крикнули на одиночку, кто хотел против); все поют Интернационал, потом «Вы жертвою пали». (Декларацию о мире немедленно передавать с царскосельской радиостанции.) – Затем Ленин же предлагает «декрет о земле»: Помещичья собственность отменяется немедленно без всякого выкупа; все имения, также и церковные, монастырские, передаются волостным земельным комитетам вплоть до УС (которое через месяц, захваты ещё запутают дело). Ленин просто приписал по несколько строк спереди и сзади к эсеровскому наказу уравнительного землепользования, без наёмного труда, без аренды и продажи, вся земля – народное достояние, а где избыток населения, оттуда переселять, – и огласил как декрет. «Мы должны предоставить полную свободу творчества народным массам». (Не разъяснено, что делать «немедленно» и что «с необходимой постепенностью». По этому путаному наказу хотя отменяется всякая собственность, и мелкокрестьянская тоже, но «земли рядовых крестьян и рядовых казаков не конфискуются».) Декрет принят всеми против одного при нескольких воздержавшихся. (О третьем обещанном, о хлебе, никакого декрета не предложено.) – Левый меньшевик Авилов пытается предупредить съезд: Перед новым правительством стоят все те же старые вопросы о хлебе и мире. Хлеба правительство дать не может, без фабрикатов в обмен его не получить, а собирать принудительными мерами долго и опасно. Немедленного мира добиться невозможно, расчёты на рабочую революцию в Европе не основаны ни на чём; либо разгром нашей революции Германией, либо сепаратный мир, и условия его будут самые тягостные для России. – Левый эсер Карелин: Мы не входим в новое правительство и сохраняем свои руки свободными для посредничества между большевиками и партиями, покинувшими съезд. – Троцкий: Мы переживаем новое время, когда обычные представления должны быть отвергнуты. Мы не подождали съезда со взятием власти, потому что контрреволюционеры не дремали; коалиция с Данами и Либерами не усилила бы революцию, а привела б её к гибели. Вопрос о хлебе – это вопрос программы действия; коалицию с кулацкими элементами отвергаем. В борьбе за мир мы возлагаем надежду, что наша революция развяжет европейскую. – Рабочий от Викжеля: Считаем съезд неправомочным; здесь нет кворума; и мы против захвата власти одной партией; мы не окажем вам помощи, ж-д сетью распоряжается только Викжель; а если примените репрессии, то лишим Петроград продовольствия. – Но голосованием утверждается: «Впредь до созыва УС образовать временное рабоче-крестьянское правительство, СНК» (из одних большевиков). И в быстро пустеющем зале, в безпорядке, выбран новый ЦИК, во главе Каменев, а дальше мало знакомые имена, статисты. 5 часов утра.

В ночь на 27 октября казаки Краснова входят в спящую Гатчину, обезоруживают прибывший из Петрограда отряд матросов и измайловцев; в Гатчине сопротивления нет, однако школа прапорщиков и не присоединяется к Краснову с его несколькими сотнями; есть пленные, но их некем держать, отпускают. – Керенский уверен, что в Петрограде также не будет сопротивления. Издаёт приказ: Я прибыл сегодня в Гатчину во главе войск фронта; приказываю всем частям ПВО, по неразумию и заблуждению примкнувшим к шайке изменников родине и революции, вернуться к исполнению долга. – Краснов рассчитывает, что донские полки выйдут ему навстречу из Петрограда; авиационная школа даёт два аэроплана разбрасывать над столицей листовки Краснова. А следующие его эшелоны и подкрепления всюду задержаны Черемисовым и другими начальниками. – Керенский рассылает телеграмму за телеграммой, требуя войск. Но всё равно: рисковать! спешить вперёд! большие силы присоединятся в Петрограде. (Однако: и не слишком сокрушить большевиков, это откроет дорогу реакции.)