Красное колесо. Узел I. Август Четырнадцатого

Вот и сейчас: где наступать? Франсуа не слушает, где ему указывают, он предлагает своё: в один котёл со всей самсоновской армией валить и русский 1-й корпус. И спорит! – проспорили час. Запрещено. Велят ему русский 1-й корпус – отталкивать, а охватывать ядро армии без него. А когда наступать? – еле выторговал Франсуа полдня отсрочки с рассвета до полудня 13 августа.

Не там и не тогда, как хотел, он начал в первый день вяло, больше для отчёта, потеснил передовые русские заставы – и стали русские полки на хорошо видимые позиции по возвышенностям: от мельничного холма – через Уздау – и вдоль железнодорожной насыпи. Через Уздау и предстояло 14 августа открыть дорогу на Найденбург.

С заходом солнца предварительный бой смолк. За ночь вся остальная артиллерия должна была подойти и стать на позиции – такие калибры и такая густота снарядов, какой русские ещё не испытывали никогда. Завтра в четыре утра он, генерал Франсуа, начнёт большое армейское сражение.

– А если русские начнут ночью первые, мой генерал? – спросил сын, ещё записывая при ночном фонарике.

Это – на сеннике было, генерал брезговал спать в доме, где похозяйничали русские. Спрятав заведенный будильник под изголовье, он до предела вытянул короткие ноги без сапог, хрустнул костями и с улыбкой зевоты ответил:

– Запомни, мальчик: русские никогда не могут сами двинуться раньше обеда.

********

Con moto

Запевала:    Немец белены объелся,
                   Драться в кулаки полез!
Хор:            Фу ты, ну ты, фу ты, ну ты,
                   Драться в кулаки полез.
Запевала:     А ведёт их войско важно
                   К нам усатый Васька-кот!
Хор:            Фу ты, ну ты, фу ты, ну ты,
                   К нам усатый Васька-кот!

(“Русская солдатская песня 1914 года”,

почтовая открытка с нотами, марш наших героев

с барабаном и жалкий кот Вильгельм).

25

Всё сгруживалось некстати и несчастно: и сама эта война, прерывавшая карьеру генерала Артамонова; и опасное западное расположение его корпуса, наиболее в сторону Германии; и вынужденность продвинуться всё-таки от Сольдау вперёд; и сведения о большой силе противника, и вот первое наступление его – да как раз в день приезда этого полковника, шпиона из Ставки; и телеграфные переговоры, чтобы накинуть на Артамонова удавку покрепче.