Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого

Всероссийский Совет крестьянских депутатов... Прибыло пока около 550 депутатов, выбранных, насколько позволяло время, более или менее непосредственно самим народом. Если до сих пор все дела чрезвычайной важности решались помимо народа и без народа, то теперь к решению судьбы родины призвано само трудовое крестьянство. Сегодня представители крестьянства почти не говорили, выступали видные партийные работники, идейные вожди крестьянства...

(„Новое время”, 5 мая)

Всероссийская ж-д конференция выделила из своей среды комитет из 15 членов, который в любой момент сможет остановить всякое движение в стране и всякую жизнь в случае появления первых признаков контрреволюции...

ЗА МОНАСТЫРСКИМИ СТЕНАМИ. ... по всему фронту монастырей московской митрополии в среде монашествующих идёт брожение... Горячий протест сознательной части монашества против крепостного права, которое осуществляли за монастырскими стенами... Началось в Донском монастыре, затем в Симоновом, в Даниловом... в сторону раскрепощения от гнёта настоятелей и настоятельниц... Массу нареканий вызывают архиерейские кухни. Общий стол монашествующей братии давно отошёл в область преданий... Необходимость созыва всероссийского монашеского съезда...

(„Раннее утро”)

Особое Совещание по вопросу о поводах к расторжению брака. Расширить перечень...

Лекция проф. Рейснера РЕВОЛЮЦИЯ МОРАЛИ. 1. Мораль старого режима: террор, страх, рабская душа, провокация. 2. Демократия и добродетель. 3. Классовая мораль и всеобщая. 4. Основные начала новой морали.

СПЛЕНДИД-ПАЛАС. В ВОДОВОРОТЕ СТРАСТЕЙ. — ЗАПРЕТНАЯ НОЧЬ.

Еврейская труппа. ХИНКЕ-ПИНКЕ — оригинальная оперетта.

ПЕЛЕРИНА И МУФТА, норка под соболь...

Бедная женщина желает отдать навсегда мальчика.

178

Или правда всеобщая жизнь всё затрудняется, затрудняется с течением лет — или это нам в молодости всё кажется светлее и легче? Например, благословенные годы Пешехонова, когда было ему 30 лет, последние годы XIX века, и он работал в полтавском земстве статистиком. Среди малороссийской сытой степи, с ветряками и меловыми хатками, этот сытый ублажённый вечно дремлющий город на горе, избывающий садами, глянцеволистыми мощными тополями, — как легко было там жить! ещё особенно легко в этом широком тепле. Медленно катятся тарантасы по улицам, медленно собираются в свою управу земцы — дружеская компания взаимопонимающих, единомыслящих интеллигентных людей, есть и бывшие ссыльные, конечно. Служебный день наполовину состоит из разговоров, проектов о дальнем будущем, неторопливо-обрядного курения — а в полдень на чай собираются вместе из разных комнат, а уже в два часа, в начале зноя, расходятся по домам, поедать кавуны. И темп жизни — не гонит в спину, не боишься никуда опоздать, много читаешь, много думаешь, и уверенность: возьмёт наша верх! и выведем мы Россию на „широкую, ясную”...

И вот — кажется, вывели?! — но за два месяца, по никаким предсказаниям, как же всё вдруг стало кошмарно рушиться, посыпалось прахом, задымило, — горло сжимает: как же это остановить? кто же это остановит??

А война погоняет — и охватывает ужас, что Россия может не успеть вывернуться?

Только и остаётся надеяться, что мы, социалисты, войдя во власть, исправим, — а кто ж другой сегодня это сможет? Народно-социалистическая партия Пешехонова никак и никогда не претендовала руководить Россией — но непредвзято, без догматов, понимала она народные нужды.

Чуть не угодил Пешехонов министром внутренних дел. Ну, обошлось министром продовольствия, — да разве продовольствие обособлено? а как выхватить его из других видов товарного снабжения? от фабричных производств? от транспорта? и во всё это быстро-быстро войти. Правда, облегчается тем, что Шингарёв эти месяцы двигался, в общем, в правильном направлении — на государственную монополию, к равномерному распределению продуктов по всей России, к подавлению всяких жадных торговцев, купцов, посредников, — только ещё недостаточно решительно. (Какой благословенный порядок испытаем мы все, когда устроим нашу жизнь вообще без торговцев!)

Но прежде всякого дела сегодня с утра Пешехонов с Черновым как два главных министра по крестьянству должны были ехать представляться на съезд крестьянских депутатов. И правильно: навсегда кончилось наше „хождение в народ” — вот сам народ пожаловал к нам.