Красное море под красным небом

Селендри с выражением легкого разочарования сложила медные пальцы своей искусственной руки, так что она снова стала цельной, а лезвия скрылись. Этой рукой она показала в сторону лестницы. Ее здоровый глаз свидетельствовал, что стоит только терпению Реквина иссякнуть, как ее терпение тоже испарится.

4

Жеан Теннан читал в небольшом закрытом помещении Золотой Галереи — клуба на втором ярусе Савролы, в нескольких кварталах от Виллы Кандессы. Галерея представляла собой лабиринт ниш из темного дерева, обитых кожей и хорошо звукоизолированных на случай, если обедающий хочет остаться в одиночестве. Официантам в кожаных передниках и красных шапках запрещено разговаривать, и на все пожелания посетителей они отвечают вежливыми отрицательными или утвердительными кивками.

Обед Жеана, копченый скальный угорь в соусе из коньячной карамели, лежал, разрубленный на кусочки, словно останки после битвы. Жеан медленно доедал десерт — марципановых стрекоз, чьи крылья из кристаллизованного сахара блестели в спокойном свете лампы. Он был поглощен чтением переплетенной в кожу трагедии Лукарно «Десять честных предателей» и не замечал Локки, пока тот не сел напротив него.

— Леоканто! Ты меня напугал.

— Джером. — Оба говорили почти шепотом. — Ты на самом деле нервничаешь? Уткнулся носом в книгу, чтобы не сходить с ума. Некоторые вещи никогда не меняются.

— Я не нервничаю. Просто сосредоточился на чтении.

— Не нужно.

— Значит, получилось? Ты успешно меня предал?

— Полностью. Предал и продал. Ты теперь ходячий мертвец.

— Замечательно! И как он к этому отнесся?

— Осторожно. Идеально, я бы сказал. Прояви он слишком большой энтузиазм, я бы встревожился. А не прояви вообще, что ж… — Локки сделал жест, словно несколько раз вонзил нож себе в грудь и повернул. — Это копченый угорь?

— Ешь. Он фарширован абрикосами и мягким желтым луком. Мне не очень понравилось.

Локки взял вилку Жеана и съел несколько кусочков угря; к начинке он отнесся терпимее.

— Похоже, мы потеряли две трети нашего счета, — сказал он, поев. — Налог на мошенничество — плюс предупреждение не испытывать больше терпение Реквина.

— Что ж, мы ведь не собирались уйти из города с этими деньгами. Было бы неплохо еще немного ими попользоваться.

— Верно. Но мне кажется, альтернативой была хирургия, хоть моя рука и не нуждается в ампутации. Что читаешь?

Жеан показал название, и Локки сделал вид, будто подавился.

— Почему ты всегда читаешь Лукарно? Всюду, куда бы мы ни поехали, тащишь с собой его глупые романы. Этот вздор размягчит тебе мозг. Кончится тем, что из мошенника ты превратишься в цветовода.

— Что ж, — ответил Жеан, — я бы тоже с удовольствием покритиковал твои любимые книги, мастер Коста, если бы хоть раз застал тебя за чтением.

— Я много читал!

— В основном историю и биографии — то, что приказывал читать Цепп.

— А что плохого в таком чтении?

— Что касается истории, мы живем на ее развалинах. А биографии — нам достались последствия того, что делали эти люди. Мне неинтересно читать это для удовольствия. Зачем разглядывать карту, когда уже добрался до места назначения?

— Но ведь романы — выдумка и никогда не имели ничего общего с жизнью; в них говорится о том, чего не было. Разве это не лишает их вкуса?

— Любопытный подбор слов: «выдумка и никогда не имели ничего общего с жизнью». Разве может быть лучшее чтение для людей нашей профессии? Почему ты всегда так враждебно настроен к выдумке, когда это наш хлеб насущный?

— Я живу в реальном мире, — сказал Локки, — и мои методы принадлежат этому миру. Ты сам сказал, это профессия. Практика, а не романтичный каприз.

Жеан положил книгу перед собой и постучал по переплету.

— Вот куда мы с тобой направляемся. По крайней мере ты. Поищи нас в исторических книгах — и найдешь в примечаниях. Поищи в легендах — и увидишь, что нас помнят.

— Найдешь преувеличения, хочешь ты сказать. О нас лгут. Топчут. Правда о нас умрет вместе с нами, и никто ее не откроет.

— Но это лучше забвения! Помнится, когда-то ты любил драматичность. Любил пьесы.

— Да. — Локки сложил руки на столе и еще больше понизил голос. — И ты знаешь, к чему это привело.

— Прости, — со вздохом сказал Жеан. — Мне не следовало вспоминать именно эту рыжеволосую тему.

У входа появился официант и вопросительно взглянул на Локки.

— Нет, нет, — сказал Локки и положил вилку Жеана на тарелку. — Боюсь, мне ничего не нужно. Просто жду, когда мой друг прикончит этих сахарных ос.

— Стрекоз. — Жеан положил в рот последнюю стрекозу, проглотил почти не жуя и сунул книгу в карман. — Принесите счет, я расплачусь.

Официант кивнул, убрал тарелки и оставил небольшой листок, прикрепленный к деревянной дощечке.

— Прекрасно, — сказал Жеан. — Почему бы нам не погулять? Может, возьмем лодку и отправимся к Изумрудной Галерее? Там есть отличные кофейни и музыка. Разве не пристало Лео и Джерому немного развлечься и потанцевать?

— Джером может выпить столько эля, сколько захочет, и приставать к танцовщицам из таверн, пока солнце не прогонит нас в постель. А Лео посидит и посмотрит на эти развлечения.

— Может, поиграем в прятки с людьми Реквина?