Красное небо. Невыдуманные истории о земле, огне и человеке летающем

Поначалу даже возникла идея скопировать «сейбр», широко рекламировавшийся в зарубежной прессе как «убийца “мигов”». Об этом вспоминал авиаконструктор Евгений Адлер, которого в 1952 году направили в ОКБ Владимира Кондратьева, созданное специально для реконструкции трофейного F-86. При всём импортозамещении и «советском чучхе» авиапромышленность Союза не замыкалась, как видим, на саму себя, не варилась исключительно в собственном соку. На поверку, впрочем, оказалось, что МиГ-15 в целом не хуже «сейбра». Поэтому было решено не копировать F-86, а совершенствовать свои «миги», «яки» и «сушки». В войска уже поступал МиГ-17, проходил госиспытания МиГ-19… В 1953 году Кондратьева, «ставшего на путь технического авантюризма», с должности главного конструктора сняли, на его место назначили Сухого. Однако некоторые технические решения, применённые на «сейбре», с успехом и без всякого стеснения переняли. У советских лётчиков появились высотно-компенсирующие костюмы, новый «миг» снабдили радиодальномером СРД-3 («Град»), созданным на основе «сейбровского». Степан Микоян: «На МиГ-19… установили малогабаритный указатель перегрузки… Была внедрена система встроенного подсвета приборов лётчика красным светом. Воспроизвели четырёхходовой переключатель-кнопку, устанавливаемый на ручке пилота для управления триммерами как руля высоты, так и элеронов». Ряд других решений использовали при разработке новых «сушек». Генерал Лобов указывает, что Корейская война повлияла на развитие направления, получившего название РЭБ – «радиоэлектронная борьба». Знакомство с американским опытом использования вертолётов – для разведки минных заграждений, корректирования огня, спасения сбитых пилотов, десантирования спецподразделений, снабжения – привело к созданию Милем десантного вертолёта Ми-4, а Яковлевым – мощного вместительного Як-24.

Пилоты получили бесценный опыт войны в новых условиях и на новой технике, конструкторы – новые импульсы. Поэтому, когда Пепеляев пишет, что «опыт Корейской войны… оставался невостребованным», он, наверно, слишком категоричен, да и личные обиды чувствуются. Другое дело, что секретность, вероятно, помешала более широкому изучению и осмыслению опыта той войны, и здесь Пепеляев прав. О том же пишет Лобов: «Опыт 64-го ИАК не только не изучался и не осваивался в войсках, но и находился под строжайшим запретом». Однако приведу и слова Крамаренко: «Хотя участие СССР в войне в Корее не афишировалось, я не давал никаких подписок о неразглашении своего участия в воздушных боях. Более того, мы свободно рассказывали о них не только в воинских частях, но и в школах».

Американцы тоже охотились за целым «мигом» – пытались принудить к посадке повреждённую машину или подкупить кого-нибудь из пилотов. Над Северной Кореей разбрасывались листовки, в которых корейским и китайским лётчикам обещалось 100 тысяч долларов за доставленный через линию фронта «миг». Предатель-северянин нашёлся лишь в ноябре 1953-го, когда война уже закончилась, а в СССР вовсю осваивали МиГ-17. Перебежчиком оказался некто Но Гым Сок 1932 года рождения. Позже он переехал в США, сменил имя, назвавшись Кеннетом Роу, окончил университет, работал авиаинженером, написал книгу «На МиГ-15 к свободе».

Этот корейский парень – предшественник Виктора Беленко, настоящего антигероя советской авиации.

Беленко родился в 1947 году в Нальчике, окончил Армавирское авиаучилище. В 1975 году попал на Дальний Восток – в 530-й истребительный полк, базировавшийся в Чугуевке на аэродроме «Соколовка». В это время полк перевооружался на новейшие МиГ-25. Как лётчик Беленко был на хорошем счету. Состоял в КПСС, одно время исполнял обязанности замполита эскадрильи. Сергей Скольчиков, командир звена, в котором служил Беленко, вспоминал, как лётчиков направили на переподготовку в Горьковскую область. Там Скольчикову запомнилось упорство, с которым Беленко занимался всё свободное время в секретной библиотеке, учил английский, уклонялся от выпивок… Потом ему это припомнят: неужели не ясно, что такое поведение подозрительно? Не пьёт только больной или шпион, а больных среди вас нет!

6 сентября 1976 года старший лейтенант Беленко поднялся в воздух на МиГ-25П и в срок не вернулся. Когда с бортом № 31 пропала связь, в Чугуевке подумали: что-то случилось. Уже готовили поисково-спасательную группу, но оказалось, что Беленко, ведя самолёт на малой высоте, пересёк Японское море и приземлился в Хакодате. Вскоре страницы мировой прессы обошла фотография: советский истребитель-перехватчик в Японии. Самолёт был разобран и тщательно изучен японскими и американскими специалистами, только после этого возвращён в СССР.