Красное самоубийство

Гости сидели со снисходительными минами на лицах, не очень-то скрывая желание отправиться по домам, но встать из-за стола не решались. Было видно, что они принимают Хрущева неоднозначно, что вынуждены мириться с тем, что он попал в их круг, а не остался там, на Украине, где ему самому, по-видимому, жить и работать было легче и сподручнее. Эта несовместимость Никиты Сергеевича с гостями вызывала неловкость и даже тревогу. Нина Петровна (жена Хрущева – В. Н.) сказала: “Давай отпустим гостей...”»

Конечно, застолье у тамады-пахана Сталина было иным, но и участникам этого сиденья не позавидуешь...

Известно, что Чехов перед смертью попросил шампанского. По свидетельству личного повара Хрущева, тот потребовал перед смертью пива и соленый огурец.

Так называемый брежневский застой можно еще назвать застольным периодом, а также эпохой всевластия партийно-государственной номенклатуры. При Сталине эта номенклатура жила в постоянном страхе и не могла полностью наслаждаться своим привилегированным положением. При Хрущеве страх начал ослабевать, но его бесконечные эксперименты и перетряски сильно досаждали чиновникам. А вот при Брежневе они наконец-то дорвались до тех радостей, какие дает номенклатуре только тоталитарная власть. Созданный еще при Сталине новый эксплуататорский класс впервые вздохнул полной грудью и проявил себя во всей красе – в коррупции, взяточничестве, гульбе, разврате, охоте, рыбалке и прочих порою шалостях и наслаждениях, среди которых вскоре на первое место вышли зарубежные поездки (на народные деньги, разумеется). Вслед за этим появился интерес к твердой валюте и богатейшее в мире государство стало расхищаться его же властителями, превращаясь в сырьевой придаток западного мира.

Брежнев был поставлен у руля государства примерно так же, как в 1613 году Михаил, первый из Романовых: никто из близкого окружения не воспринимал Брежнева всерьез, никто не думал, что он надолго задержится в вождях. Все чиновники просто хотели при нем наконец-то свободно вздохнуть, расслабиться и наверстать упущенное при Сталине и Хрущеве. Что же касается живучести и устойчивости нового советского лидера, его приближенные ошиблись, он правил затем аж 18 лет, но все же их выбор оказался верным, поскольку Брежнев по своей натуре был безудержным жизнелюбом, можно сказать, коммунистом-эпикурейцем. Как и его предшественники на этом посту, он ни образованием, ни воспитанием не блистал. Один из тех, кто писал ему речи, человек крестьянского происхождения, охарактеризовал мне его так: «У нас в деревне от таких спички прятали». Но при этом Брежнев оказался гроссмейстером партийных интриг.

Брежнев очень любил выпить. Это четко отметил лечивший его немецкий кардиохирург Шмидт-Фойгт: «Он был пьяницей и принимал слишком много транквилизаторов». При нем, что вполне естественно, застолья стали кульминацией разгульной придворной жизни, бесконечных празднеств, юбилейных дат и взаимных награждений. Весьма показательно, что пьяницами были его брат, сын и дочь.

С каждым годом охота занимала у Брежнева и его придворных все больше и больше времени. Кстати, это не чисто партийная забава (охота пополам с водкой). Ее большевистское руководство переняло у дворян, уничтоженных ими в 1917 году. Это развлечение высшей советской элиты скрывалось от простых смертных так же тщательно, как самые главные государственные секреты. Как-то один из участников охоты, работник ЦК партии, проболтался о кое-каких, весьма безобидных, подробностях такой охоты. Когда об этом узнало руководство, его тут же освободили от работы в ЦК.

Водка при брежневской охоте играла не меньшую роль, чем выстрелы, которые, в случае удачи, тут же отмечали стопкой. Впрочем, у вождей бывали и еще более оригинальные застолья! Например, они во время парадов и демонстраций, проходивших на Красной площади, исчезали по очереди с трибуны Мавзолея и выпивали прямо у богатого стола в ленинской усыпальнице.

В качестве корреспондента «Огонька» я много раз имел возможность наблюдать за Брежневым и его ближайшим окружением. Такое близкое общение позволяло судить о многом. Если Сталин упивался властью, как вампир, то Брежнев был ею приятно убаюкан, жил в свое удовольствие и давал жить другим... Такое вот воспоминание...

Лето 1979 года. В Вене только что закончилась встреча Брежнева с американским президентом Картером. Она оказалась удачной. При подписании ее документов наш вождь на радостях даже облобызал Картера. Я находился в трех-четырех метрах от них и видел, насколько американский лидер был ошеломлен при этом. На Западе к такому бурному проявлению мужских эмоций на людях не привыкли.