Красное самоубийство

На примере Юриной семьи видно, что она, как и многие другие семьи лицеистов, была просто обречена на гибель под красным колесом сталинского террора. Не случись этой трагедии с А. Ю. Канель, беда все равно обрушилась бы с другой стороны, по другому поводу. Дело в том, что мама Юрия была близкой подругой жены Поскребышева, главного помощника Сталина. Следуя своему обычаю бросать за решетку родственников своих ближайших соратников (ради профилактики?), Сталин посадил жену Поскребышева. После этого арест Юриной мамы и ее близких все равно был бы неминуем.

Кое-кто может сказать, что я здесь описываю довольно специфический мир и что в целом по стране ужасов такого рода было поменьше. Нет! К сожалению, так было повсюду! Вот несколько строк из воспоминаний Юлиана Семенова, которого представлять, думаю, не надо, могу только добавить, что мы встретились с ним в 60-е годы прошлого века и крепко подружились. Так вот он пишет:

«К нашему подъезду подкатила зеленая “эмочка”, и из нее вышли три человека в кепках с длинными козырьками... Быстро вошли в подъезд. Мы удивились: куда они так рано?.. На шестом этаже остался один трубач из военного оркестра, но про него говорят, что он “родственник”, и потом у него туберкулез. На четвертом этаже живем мы с Витьком, на третьем этаже всех забрали, на втором квартира Тальки (ее отец – чекист – В. Н.), а на первый вселился домоуправ – после того, как увезли Винтера с женой, которые оказались японскими шпионами...

Трое в кепках вышли из подъезда вместе с Витькиным отцом, дядей Васей, и мамой, Марией Афанасьевной.

– Витенька! – закричал дядя Вася. – Сынок!

– Сыночек! – крикнула его мама. – Сыночка, дай я тебя поцелую! Витенька, дай я тебя поцелую!

Шофер дал газу, и машина умчалась. Витек, как стоял на месте, так и замер...

Назавтра в школу Витька не пришел. Урок начался с изучения биографии героя Октября и творца всех наших побед: «Сталин – это Ленин сегодня».

Страшно читать? Случались вещи и пострашнее. Тот же Семенов сообщает: «Расстрел ребенка был тогда делом узаконенным: накануне “большого террора”, десятого апреля 1935 года, по предложению Сталина был проведен закон, по которому уголовной ответственности – вплоть до расстрела – подлежали все граждане Советского Союза, начиная с двенадцатилетнего возраста».

А тем временем жизнь наша продолжалась под песни, в которых мы выражали свою твердую решимость принести свободу и счастье всем обездоленным трудящимся всего мира...

О чем писали и говорили

«Предвоенная пропаганда – книги, песни, кино – все, что годами въедалось в сознание, – разрабатывала лишь вариант наступления и победы: на чужой территории, малой кровью. И если можно понять причины военной и экономической неподготовленности к войне, если можно понять страх Сталина, если можно объяснить причины его политики 1939–1941 годов, то уж ничем нельзя объяснить и простить ему, более всех понимавшему неизбежность войны, то, что наша нация была морально не подготовлена к самозащите. И эта неподготовленность играла не последнюю роль в военном поражении лета и осени 1941 года».

Д. Самойлов. «Памятные записки»