Красное ухо

Все творческие силы писателя брошены на поимку кочевницы. На кону — ни много ни мало судьба великой поэмы про Африку.

Может он добьется своего, вооружившись качественными прилагательными? Если бы он умел сооружать такие капканы, его книги давно бы уже кители носухами, гномами и домовыми.

Красное ухо размышляет скорее о том, как бы поймать кочевницу ее же плетеным креслом.

Вместо этого он дарит девушке свои книжки с автографами. Ему за них немножко стыдно. Ему бы хотелось, чтобы они были попроще. Но потом, разглядывая косички ее подружек, он приходит к выводу, что в запутывании простых вещей есть все же очевидная прелесть. «Моя золотая рыбка так исступленно билась о стенки аквариума, что я решил окрестить ее Джемом», — ни с того ни с сего записывает Красное ухо в своем черном молескиновом блокноте.

— А когда же мы увидим вашу африканскую поэму?

— Да как вам не стыдно будить меня во время работы?! — возмущается потревоженный писатель.

Красное ухо раздумывает над заголовком для будущей книги. Половину его черного молескинового блокнота занимают рабочие варианты, один другого удачнее: «Накомарник», «Красное ухо», «Майга», «Причуды пейзажа», «Энрике в Африке», «Могото», «Бегство от невозможного», «Его святейшество Обычай», «Норвегия зимой»… Остается сделать выбор. А затем написать великую поэму про Африку. В отличие от Красного уха, местный сказитель Йайа — решительный парень: он всегда доводит до конца начатую историю. N’ya soro yoro min, n’ya bila yèn, — обязательно добавляет он в заключение, что означает: возвращаю эту историю туда, где ее взял.

Вот что он рассказывает нам сегодня.