Красное Зеркало. Легенда вулкана

– Ты же сказал, что мы расстаемся?

– Мы с тобой – нет, – ответил я твердо, – и никогда не расстанемся.

– Никогда-никогда? – спросила она, как-то совсем наивно, по-детски.

– Ни-ко-гда, – по слогам и уверенно произнес я.

– А как же я их брошу? – Она беспомощно пожала плечами.

– Я сам, лично, в городе выберу им Охотников и гида, которым можно довериться. – Я опять погладил ее по плечу. – А вот кто будет с нами набиваться – они-то и станут подозреваемыми под первыми номерами. Я хочу обезопасить нормальных людей. С этими шпионскими играми пора кончать. Я не хочу, чтобы из-за нас началась Первая Марсианская Война. Эта сцена возле Башни мне сильно напомнила как раз такой расклад…

– Извини, – сказала она, – представляю, что пришлось вам пережить.

– Искренне надеюсь, что не представишь никогда. – Я тяжело вздохнул. – Да и тебе досталось крепко…

– Правда, давай не будем об этом. – Она встряхнула головой. – Ты, как всегда, правильные вещи говоришь, а я…

– Ты вообще самый лучший гид Марса, – сказал я серьезно.

– Мне кажется, – она спрятала лицо, будто проверяя, все ли карманы на комбезе застегнуты, – мне кажется, что ты меня необъективно оцениваешь…

– Ну конечно! – Я возмутился. – Да если бы не твоя выдержка и спокойствие, трупов было бы гораздо больше. Я знаю, что говорю, а комплименты – это не мой стиль.

– Хорошо, – она тоже вздохнула, – я почему-то тебе верю… Не знаю – тебе хочется верить, ты не такой, как все…

– Это все не такие, как я. – Дурацкая фраза вырвалась сама собой.

– Правда, я… – Она посмотрела на меня пронзительно, словно рентгеном просветила. – Ты – настоящий…

– Ира, – я помотал головой, – мне кажется, что ты меня необъективно оцениваешь…

– Ну конечно! – передразнила она и вдруг впервые за последнее время улыбнулась.

На душе у меня потеплело, словно бы от хорошего глотка спирта, – нет, даже лучше.

У меня, наверное, как и у Ирины, уже просто не было сил психовать и думать о чем-то мрачном – мы живы, мы наслаждаемся этим затхло-кислым воздухом, видим солнце, ощущаем, думаем; все остальное сейчас, даже пресловутый «чужой», все буквально, казалось такими смешными мелочами. Эмоциональные всплески и жалкие потуги придать значимость каким-то проблемам – и все это на фоне черного мрака небытия. Я часто замечал за собой такое – настоящий страх, равно как и осознание всей опасности происшедшего, приходят ко мне постфактум, тогда, когда бояться уже нечего. Это не тот страх, который я чувствовал на бетонных плитах у КлиБУса, когда хотел зарыться в бетон, под землю, – то был просто тупой животный инстинкт, а сейчас я постепенно осознавал, на каком волоске от смерти были все мы, какие сотые доли секунд, какие случайные и нелогичные ситуации отводили от нас несокрушимую и слепую старуху в черном балахоне. Мы не должны были выжить по всем раскладам, особенно некоторые из нас, во главе со мной…

Нет, лучше и вправду не думать об этом, иначе я прямо сейчас умру от леденящего ужаса.

Я уставился в пыльную, наполовину занесенную песком бетонку. Дорога, мерно покачиваясь, приближалась, наш путь продолжился, и все было в порядке… а остальное – пустяки.

Впереди показался вертикально стоящий, заржавленный рельс, вкопанный в песок между четырьмя пустыми ацетиленовыми баллонами.

К нему была приварена монументальная трафаретная табличка: «Персеполис, 2,5 км. Добро пожаловать!»

На заднем фоне продолжала расти громада кратера. Он был около девяти километров в поперечнике.

Вдруг я заметил, как со стороны города стало различимо клубящееся облако пыли. Через несколько минут я понял, что являлось его источником.

Нам навстречу двигался небольшой четырехколесный вездеход, сделанный на базе старой армейской БМП[2] а-ля кабриолет. Когда она увеличилась в размерах, я разглядел, что она покрашена в красный цвет, а некоторые бронированные части корпуса заменены простым листовым железом. По краям на ней были установлены два легких станковых пулемета, а в открытой кабине, за лобовым стеклом, снятым явно с какого-то грузовика, виднелась группа голов в шлемах.

Я тяжело вздохнул и крикнул группе в шлемофон:

– Прижимаемся вправо, к обочине!

На передней части машины слева трепыхался небольшой флажок черного цвета. Разобрать, что на нем, было пока нельзя, но я понял – это герб города, на котором изображалось желтое солнце со вписанной в него латинской буквой «пэ» и крыльями по бокам.

Все громче становился рокот двигателя, все приближался вездеход, и мне он почему-то не нравился: было в нем что-то тревожное, наверное, из-за расцветки.

Вот уже до нас долетел жар двигателя, пыль и песок. Натужно скрипнули тормоза, и облако черного выхлопа вырвалось в воздух.

Пассажиров было шестеро. Были они в чистых новых комбинезонах, двое без оружия, а четверо с автоматами.

Тот, что сидел ближе к нам, рядом с водителем, грузный и коренастый, чуть приподнялся с сиденья и произнес, включив внешние динамики:

– Приветствуем вас, странники, в нашем замечательном городе! Мы всегда рады гостям!