Красноглазый вампир

— Да, похоже, всё указывает на «восточные» вещи, но также и на… Брюгге. Более того, ночью у мола на выходе из порта Зеебрюгге мимо моей яхты прошла яхта с потушенными навигационными огнями. Она едва не потопила меня, почти коснувшись бушпритом. Я в ярости включил прожектор и прочел на кормовой надстройке Сидхарта. А яхта Сидхарта принадлежит доктору Линтхауэру.

Думаю, он возвращался из какого-то подозрительного плавания и должен иметь отношение к этой истории отрезанных голов.

Не будем терять времени! — вскричал Том Уиллс. — Вы мне расскажете всё остальное во время плавания. Надо обследовать этот мрачный замок в Брюгге.

Я — ваш человек! Более того, у меня на борту дюжина крепких фламандских моряков, настоящих гигантов, которые преданы мне всей душой, грубоватой, но отважной. Пошли! Если этот странный Линтхауэр причастен к похищению Гарри Диксона, я сделаю всё, чтобы содрать с него шкуру!

Дом содрогнулся от мощного звонка в дверь.

— Кого еще несет? — всполошился Том, распахивая дверь. — Миссис Кроун, пусть нам не мешают!

С нижней площадки донесся перепуганный голос экономки:

— Никого нет, господин Уиллс, на порог двери на улицу положили странный небольшой пакет. Будьте осторожны, быть может, это бомба!

Ощущая странное предчувствие, Том Уиллс поспешно разрезал толстую веревку.

— Ван Бюрен… Я не знаю… Что-то мне подсказывает, что этот пакет… Нет, я не в силах открыть его! Сделайте это вместо меня. Я вспоминаю об ужасном чемодане с отрезанными головами.

Не сказав ни слова, молодой человек вскрыл пакет.

В нем лежала жестяная коробка. Он сорвал крышку. Из нее вырвался отвратительный запах. Оба отшатнулись.

— Шестая голова! — завопил Том Уиллс.

И вдруг оба взревели от ужаса и ярости, не веря своим глазам. В коробке лежала голова Гарри Диксона!

* * *

Неизвестный убийца сдержал слово: перед ними лежала окровавленная и искаженная жуткой гримасой голова великого сыщика.

Гарри Диксон, величайший сыщик, знаменитый филантроп, человек, спасший множество жизней, пережил самые страшные часы, преследуя преступников, пал на поле брани.

Голова была запачкана свернувшейся кровью. И это происходило в его доме, полном воспоминаний о его триумфах.

Преступление праздновало свое торжество.

Когда Том очнулся после долгого обморока, он увидел сквозь слезы высокую фигуру Эдварда ван Бюрена.

— Том Уиллс, — произнес бельгиец, — сейчас не время опускать руки. Гарри Диксон умер, но его дух обитает в нас. Он поручает вам в этот час священную миссию, миссию мести! Пошли!

Замок ужаса

Пустошь Зеебрюгге, огромная и плоская, тянется от Брюгге до самого моря. Это обширная равнина с болотами, низкорослыми зарослями и прудами. Ее пересекают несколько дорог, но движение по ним ограничено, и по ним передвигаются в основном охотники, поскольку местность невероятно богата дичью.

Бекасы, водяные пастушки, дикие утки, лысухи и нутрии здесь у себя дома, устраивая гнезда в густых зарослях кустарника и камыша вокруг болот.

В одной морской миле от канала, связывающего Брюгге с морем и пересекающего безлюдную пустошь, высится одинокое строение.

Нечто вроде феодального замка, чье тяжелое основание некогда омывалось яростными волнами Северного моря.

Море медленно отступало, разоряя Брюгге, Северную Венецию древних героических времен Фландрии, оставив город среди песчаных земель, пропитанных солью и не позволяющих заниматься сельским хозяйством.

Замок, который редкие жители местности называли «Морской замок», пользовался отвратительной репутацией.

В нем то и дело появлялись странные и мрачные люди.

Они прибывали из-за моря, неизвестно откуда, на борту зловещей яхты Сидхарта, чей приземистый силуэт возникал чернильно-черным пятном на горизонте, отмытом северными дождями.

Иногда из старинной крепости фламандских пиратов доносились ужасающие вопли. Запоздавший прохожий, услышав их, истово крестился и спешил выбраться на большую дорогу, ведущую в Брюгге.

В старые времена грабители терпящих бедствие судов зажигали на высокой зловещей башне, доминирующей над пустошью, огни для приманки жертв.

Казалось, что даже стаи перелетных птиц избегали этих мест. Их громадные треугольники внезапно делали поворот, облетали замок стороной и спешили к зеленоватым зеркалам далеких болот.

Падал осенний вечер, рождая на пустоши преждевременные тени. Последний огонек растворялся в дали моря. Две пеганки в поисках удобного места для ночевки одновременно издавали звонкий, похоронный призыв, взрывавший вечернюю тишину.

На западе, еще окрашенном кровью дня, зловеще курлыкала стая журавлей, летящих под облаками. Пронеслась цапля, прокричала выпь.

Окна Морского замка зажигались одно за другим: огненные глаза на лике мрака.

— Опять в логове дьявола творятся дурные дела, — бормотали рыбаки, только что пришвартовавшие свои лодки у берега канала Зеебрюгге.

И спешили удалиться в гостеприимные таверны Хейста.

Как они были правы.

Замок, казалось, собирался праздновать.

В помещениях развели костры, а мужчины и женщины спешили облачиться в вечерние наряды.