Красноярск 2045: Клоун

Тимур Агаев Красноярск 2045: Клоун

Да, что уж сказать – таков мир. Сидя здесь, вряд ли можно будет представить что-то более выразительное и, отчасти, отстраненное от существующих ранее реалиях, чем окружающий мир. Окружающий мир простого красноярца сильно отличается от реального. Реальный полон проблем и движения, окружающий полон надежд и сгорания.

– Что ты делаешь? Лучше бы чем-то полезным занялся!

– Червь маленький! Паразит! Что ж ты творишь?

– Ого, это же тот самый болван! Давайте же похлопаем лоху!

– Тупой ты, Итан! Клоун!

      Я сидел, спиной облокотившись о стены метро, и о чем-то мечтал. Брошенный, скованный жизненными трудностями, зовут Итан… А рядом лежащую девочку, которую я обнял левой рукой, нежно поглаживая другой ее волосы, зовут Ася. Ася осталась для меня единственным, кто мне дорог. Я все отдам за нее.

      «Причина для любого убийства, сделанного добряком – это попытка защитить то, что ему дорого. Неудачная попытка…»

– Почему все эти люди ненавидят меня? Просто за то, что я однажды выступил в театре? Когда это театральные артисты стали идиотами и лохами для тех, кто недавно ставил их в свои идолы?

– Успокойся, они просто дураки.

      Дураки… Ася так постоянно говорила мне о людях, что меня не любят. Но вот только меня мучили сомнения. Все больше и больше я начал думать, что дурак здесь я. Кажется, их слова действительно побеждают.

– Теперь мне просто стыдно стало выступать. Творец без пера…

– Творец, возьми перо обратно и пиши не для кур! —хихикала Ася.

      Я немного посмеялся, а после просто посмотрел в пол. Ася явно посчитала, что я о чем-то задумался.

– Слушай, Ась…

– Всегда готова, Итан.

– А зачем я это делаю?

– Наверное, нравится.

– А зачем ты это делаешь?

– Что? Я не пишу. – Ася снова захихикала.

– Нет… Зачем ты меня поддерживаешь?

– Потому что нравится.

– Просто потому, что нравится?

– Просто потому. – Ася улыбалась и смотрела прямо мне в глаза.

      Глаза честного, доброго, и чистого человека. Такие не всегда увидишь вовсе, а во время апокалипсиса и тем более. Я был рад, что я мог смотреть в них.

      Через пару секунд Ася прибавила:

– Просто потому, что люблю.

– И я тебя тоже люблю, Ась.

      Ася снова захихикала, а после легла на пол, и, вроде бы, уснула. Я лег рядом, и обхватив Асю, тоже уснул.

      «Нас никто не тронет до тех пор, пока мы сами кого-то не тронем. Только у всех это слово, «тронул», имеет разные смыслы и значения. А тут только догадывайся…»

– Русский писатель никогда не напишет плохую книгу. Русскому писателю, чтобы стать таковым, нужно пройти испытание, пойдя через которое он станет самым добродушным человеком. – говорил перед толпой написанные вчера строки.

      Пытаясь игнорировать оскорбления, я считал количества добрых слов. По их количеству я понимаю, в какие дни я выступил хуже, а в какие лучше. Мне так Ася посоветовала: «Слушай только добрые голоса. Почему ты должен слушать плохие? Только плохие люди слушают плохие слова».

– Во сне я видел Льва Толстого. Он перевернулся в гробу, когда я упомянул про Итана! – услышал я где-то вдали.

      Пытаться задеть за живое… Это гнусно… Они знают, что я стал писателем только после того, как почитал Льва Толстого. Одну из его книг, которую мне принес отец с верха. Где-то через неделю после того момента отец ушел наверх в очередной раз и не вернулся… А позже и мать скончалась от болезни… Я сжимал книгу Льва Толстого и вспоминал слова отца: «Учись, сынок!». Учусь, отец… Но не книге. Ее я прочел миллионы раз, клянусь. Теперь жизни пришлось учиться. А это гораздо труднее…