Красноярск-Шаолинь-Транзит (СИ)

Есть и кабельные каналы, где можно посмотреть «Терминатора» в китайском переводе, но даже там обычно сильна цензура – фильмы с элементами порнографии и анти-восточной направленности не допускают до массового зрителя. Редко, но можно увидеть репортажи из России – в основном из Москвы или с Дальнего Востока – о жизни китайских эммигрантов или рабочих. Думаю, не ошибусь, если скажу, что о России китайцы знают столько же, сколько мы о них – то есть почти ничего. Конечно, старшее поколение когда-то неплохо изучало русский язык, училось по нашим учебникам, выпускало продукцию с заводов, построенных нашими инженерами – но все это в прошлом, сейчас молодежь учит английский и старается уехать в Америку или Европу. Да и сам Китай ныне неплохо образован, снабжен компьютерами и высокими технологиями; все, что сейчас мы в состоянии ему предложить – лес, газ, электричество и, быть может, помощь в запуске спутников. Надо задуматься!

Частенько попадаемся на региональные каналы, особенно Гонконг или Шанхай – в этом случае наши скромные познания в китайском становятся почти бесполезными, и иногда спасает лишь подстрочник иероглифами – написанный отнюдь не для иностранцев, а для своих же братьев по письменности, но не по диалекту. К счастью, большинство образованных китайцев умеют, помимо родного диалекта, говорить и на путунхуа (общенациональный стандарт языка), поэтому песни в исполнении Джеки Чана на торжественном концерте, посвященном присоединению Гонконга, мы почти полностью поняли.

За чашечкой чая и обзором гонконговских торжеств ведется неспешная, но концептуально насыщенная беседа, местами переходящая в дискуссию. Народ подобрался в большинстве если и не с высшим образованием, то с претензиями на него, так что в идеях недостатка нет. Татьяна со свойственным ей унылым пылом толкает новую теорию единого праязыка, из которой однозначно следует, что слово «Москва» – арабского происхождения; А.М., как дипломированный филолог, немедленно начинает эту теорию распиливать на куски тупой пилой; Роберт Васильевич, по образованию – мастер по ремонту телевизоров и знаток киргизских обычаев, тоже находит что добавить; Миша Натуральный, рассекая складным ножом очередной персик, бормочет что-то типа «In vino veritas»; Славик в это время сооружает хитрую конструкцию из вешалки и пары только что выстиранных носков, которую для быстрейшей просушки пытается подвесить под кондиционер (русская смекалка); ну а Вовка посмеивается над каждым из нас вместе и по отдельности. Понимая, что дискуссия затянется до полуночи, мы с Андрюхой решаем перед сном немного прогуляться по ночному Пекину.

Ночью пекинский воздух бархатный и кажется гораздо чище дневного, хотя температура снижается ненамного, просто солнце не печет голову. Чуть меньше машин, вполовину меньше пешеходов, чуть тише на улицах. Но Пекин есть Пекин, это столица полуторамиллиардной страны, здесь жизнь просто не может замереть или заснуть на ночь. Неутомимые китайцы продолжают упорно бороться за процветание своей такой загадочной для твердолобых американцев родины и, конечно, не забывают про себя любимых. Чтобы там не говорили, любая нация добивается успеха только благодаря своему трудолюбию. А в этом с китайцами мало кто может поспорить.

Где-то слышал, что многие китайские таксисты работают в две смены по двенадцать часов: пока один возит клиентов, второй отсыпается в багажнике машины. И так сутками. Не знаю, сам не видел, но возможность таких трудовых подвигов допускаю. В Китае бывает всякое!

Выйдя из гостиницы, минуем торговые кварталы, полные закусывающих и прибарахляющихся иностранцев (наши родные русские рожи видны за сто метров по необъяснимому эфирно-астральному рисунку ауры, в которой генетически отражены семьдесят лет стояния в очередях и сорокаградусный метод решения всех проблем), несколько мелких ресторанчиков, в которых такие же мелкие китайские бизнесмены битый час тянут светлое пиво и деликатно отщипывают палочками маленькие кусочки карпа в кисло-сладком соусе; минуем велосипедную стоянку и выходим на просторы Чанъаньцзе. Машины уже не идут сплошным потоком, как днем, но их все равно много, и свет их фар сливается в единый световой коридор. Дорога переходится в два приема – до середины, где тянется полоса разделительного газона, и далее через еще четыре ряда до велосипедной дорожки. Большинство магазинов и супермаркетов уже закрыто, горят лишь яркие вывески (часто – на старокитайском, написанные красивыми старыми иероглифами) и рекламы (много японской и корейской – автомобили и электроника). Магазин «Дружба» обвешан традиционными красными светящимися фонарями пополам со слоганами «Кока-колы».