Красноярск-Шаолинь-Транзит

Возможно, занятые именно такими размышлениями, продолжаем нашу увлекательную экскурсию по парку Жи-Тхан. Минуя небольшой пруд, в котором вокруг искуственных (но выглядящих очень естественно) каменных островков плавают утки, вдруг слышим звуки музыки, в которой безошибочно распознаем традиционную пекинскую оперу. Действительно, спутать какофонические завывания свирелей, аккорды циней и удары литавров с чем-либо другим невозможно. Ориентируясь по звуку, подбираемся поближе. Довольно большая беседка с сидениями для музыкантов внутри, человек тридцать зрителей и десяток исполнителей, причем все они периодически меняются местами. Конечно же, большинство из них – пенсионеры. По центру беседки стоит дедушка лет шестидесяти, одетый как и все его сверстники вокруг – легкая светлая рубашка с короткими рукавами, тонкие летние брюки и сандалии на носки системы «женские подследники» а-ля «простите, мисс, лайкры хватило только по щиколотку». С очередным ударом литавров дед затягивает сложную арию тонким пронзительным голосом, который с закрытыми глазами мы назвали бы женским. Любой нормальный советский человек, воспитанный на Льве Лещенко и песне «Гайдар шагает впереди», без сомнения, не выдержал бы и пяти минут этого ужасного скребущего по ушам мяуканья. Однако мы выдерживаем больше, и в награду за стойкость нам удается послушать еще один номер импровизированного концерта – женскую партию, исполняемую соответственно миниатюрной бабушкой (одетой, впрочем, так же, как и дедушка). Здесь мы понимаем, обладателем какого глубокого баса являлся предыдущий исполнитель!

Слегка оглушенные культурным нокдауном, бредем далее. Несмотря на наше явное варварское непонимание музыкального смысла услышанных композиций, интуитивно мы чувствуем, что музыканты – молодцы и играли с вдохновением, и что для столь необычного вокального исполнения требуется особая, очень сложная практика и, видимо, особый тип музыкального слуха, совсем неразвитый у нас. И ведь это не были профессионалы, просто отряд пенсионеров по интересам. Почему наши пенсионеры не распевают арию Евгения Онегина в парке имени Максима Горького?

На следующей аллее нам посчастливилось лицезреть еще одного представителя оригинальной техники у-шу, хотя мы так и не смогли определить, к какому стилю относится увиденное. Мужичонка лет сорока, тощий и, говоря по-нашему, несколько плюгавый, одетый в штаны и домашнюю майку с лямками, выписывал разнообразные кренделя ногами и руками, то ускоряясь, то сгибая спину и замедляясь, меняя ужимки и гримасы, то неожиданно останавливаясь и просто отдыхая стоя. С некоторой натяжкой можно было бы назвать его стиль «обезьяной», той самой, которую придумали в Пекинской академии у-шу (а вовсе не в потайных коридорах монастыря Шаолинь), но смущало отсутствие каких-бы то ни было стоек и странная манера тыкать двумя растопыренными пальцами во все стороны. Налюбовавшись вдоволь на великого мастера, мы временно закрепили за новооткрытым направлением боевых искусств название «стиль пьяного таракана», и направились к выходу из парка – время уже близилось к обеду, да и впечатлений нагрузили котомку – не унести.

Глава 15

«Помню, как-то раз я подстрелил утку по-пекински…»

Барон Мюнхгаузен.

Последний обед в Пекине решено объявить праздничным – во-первых, в честь отъезда, во-вторых, в честь присоединения Гонконга. Дух праздника и без нас, впрочем, постоянно витает на пекинских улицах, льется из динамиков, светит из экранов телевизоров, переливается разноцветными флажками и гирляндами. Все это напоминает Новый Год, только летом.

И вот, раз такое дело, мы всей группой направляемся на поиски ресторанчика, где можно закусить уткой по-пекински. Само собой, без этого блюда мы не смогли бы считать себя действительно побывавшими в Пекине. Слово «поиски» придется взять в кавычки – каждый второй ресторан в Пекине предлагает утку по-пекински, хотя это и не означает, что она везде одинаково вкусная. Но нам повезло – нашли маленький, но симпатичный ресторанчик, недорогой по пекинским ценам, но чистый по китайским меркам. Естественно, над баром подвешен телевизор, в котором известнейшие китайские поп-звезды распевают центральный мотив Присоединения, мягкий и шелестящий, как китайский шелк.

Рассаживаемся не без труда водиннадцатиром за круглый стол и делаем заказ: а подайте-ка нам пекинскую утку (пэй-цзин кхао-йа), то есть «утка печеная по-пекински». Молодые официантки с любопытством рассматривают толпу лаоваев, молодые лаоваи отвечают им тем же. Вот в таких вот размышлениях о смысле жизни проходят неторопливые пятнадцать минут, сдобренные ароматом зеленого чая. Приносят утку, наверняка еще вчера благополучно крякавшую в пригороде Пекина. Так как поедание пекинской утки требует известного навыка, А.М. дает нам краткие пояснения.