Краснокожая хищница

Полночь. Но Рэд не спит. Ее мучает любопытство. Что-то происходит в пруду, и ей хочется знать что. Она смотрит на расходящиеся клином легкие волны, которые означают, что под тонким слоем воды движется какое-то животное.

Хлюп! Показалась небольшая чешуйчатая морда, над водой торчали только бронированные веки.

Лунный свет выхватывал из темноты гребни легких расходящихся волн. Оп! Веки приподнялись, и пара оранжево-красных зрачков уставилась на берег, где сгорбилась Рэд, неподвижная, но внимательная.

Пип! Пузыри воздуха быстро раздувались у кончика черного носа и через секунду лопались.

Мозг Рэд вошел в автоматически-тревожный режим. Она не могла спать. Сестра свернулась в гнезде, наскоро сооруженном перед наступлением сумерек.

Сссннрррхт! Рэд вздрогнула от громкого храпа сестры.

Плсссх! Пара глаз и выдувающий пузыри нос исчезли под водой.

Рэд разочарована — ей все еще любопытно узнать, чья это была маленькая темная голова. Рэд наблюдала за ней целый час. Она ночной ютараптор. Такой уж она уродилась. Засыпает на закате, но в полночь просыпается. Это генетическая черта, унаследованная от отца. Ее сестра просыпается рано. Она на ногах еще до рассвета, но засыпает через два часа после наступления темноты и храпит всю ночь напролет. Тоже генетика.

Разница поведения в одном выводке обусловлена генетически и гарантирует, что по крайней мере несколько птенцов доживут до взрослого состояния, какие бы испытания ни обрушил на них окружающий мир. Полуночные гены могут помочь выжить, когда изобилие добычи кончается и единственной доступной жертвой становятся спящие травоядные, к которым можно подкрасться в темноте. Ранние гены дают противоположные преимущества — возможность охотиться до рассвета.

Рэд ничего не ведала о теории эволюции. Она свирепо посмотрела на шумно спящую сестру. Как только та вдохнула и приготовилась к следующему хриплому, присвистывающему и фыркающему выдоху, Рэд как следует пнула ее левой ногой.

Фвумп-уууф! Сестра перевернулась на бок, тяжело выдохнула, не просыпаясь, и снова захрапела, но на этот раз потише.

Рэд вернулась на берег, чтобы продолжить наблюдения за подводной головой. Затаившись всего на пару сантиметров под водой, таинственная голова прислушивалась. Широкая овальная барабанная перепонка вибрировала при каждом храпе раптора. Каждое «Хрррт!» посылало в воду энергичные низкочастотные звуковые волны. Какая-то часть энергии отражалась от поверхности воды, но часть проникала внутрь, производя звуковые импульсы. Большие барабанные перепонки были созданы природой как раз для таких низких частот. Это были уши черепахи тринитихелис — черепахи Тройной реки.

Эта была самка черепахи, всего двенадцати лет от роду и пяти фунтов весом. В этом году она впервые спарилась. Ее биологический будильник прозвонил этой ночью. Пришло время самого опасного испытания в ее жизни: время выйти на берег и отложить яйца.

Никакие два сознания не отличались так сильно, как сознание раптора и черепахи. Раптор — это сгусток пылкой и бесстрашной любознательности. Рэд, например, стремилась узнать все обо всех животных, которые ее окружали. Она обнюхивала все незнакомые предметы и совала нос во все дыры. Она всегда старалась исследовать все новое и неизвестное. Ее разум требовал новых стимулов к поиску, к разгадке новых тайн.

Черепаха же вела спокойную монотонную жизнь, от которой Рэд умерла бы со скуки. Черепаха неторопливо плавала и медленно передвигалась по дну озера, подбирая кусочки растений и редкие случайные остатки мертвой рыбы. Она выползала на полузатопленные коряги и грелась на солнце, помогая пищеварению. Скорость пищеварения удваивалась, если внутренности нагревались на 50 градусов F. К вечеру она уползала обратно в воду. И так каждый день, все одна и та же рутина, все одни и те же сто квадратных метров озерного дна. Ничего неожиданного, ничего волнующего и захватывающего. Организм ее был непритязателен. Обмен веществ поглощал всего одну двадцатую часть того количества пищи, которое потребовалось бы динозавру такой же величины. Поэтому она довольствовалась маленьким трубчатым мозгом, которому недоставало неугомонного любопытства раптора.

Черепаха скрылась бы в своем панцире и никогда не выглянула бы из него, если бы ей пришлось иметь дело с таким количеством испытаний и раздражителей, с каким Рэд сталкивалась каждый день.

Пип! С едва уловимым звуком черепаха высунула голову из воды. Настораживающий храп прекратился. Рэд подкралась поближе к воде, чтобы лучше рассмотреть неведомое существо.