Краснокожий пророк

«Если ты сделаешь краснокожего похожим на бледнолицего, он уже не будет краснокожим. Гаррисон или Армор — в итоге краснокожих не останется вообще», — подумал Лолла-Воссики, но выражать свои мысли вслух не стал. Он понимал, превратить краснокожих в бледнолицых — это плохо, очень плохо, но убить их всех выпивкой, как это замышлял Гаррисон, или изгнать с родной земли, как это собирался сделать Джексон, — это еще хуже. Гаррисон — очень дурной человек. Армор хотел быть хорошим, только не знал как. Лолла-Воссики понял это, поэтому не стал спорить с Армором.

Армор тем временем продолжал демонстрировать ему карту:

— Вот здесь расположен форт Карфаген, он нарисован квадратиком, потому что это город. Нас я тоже изобразил квадратиком, хоть мы еще не стали настоящим городом. Мы зовем наше поселение Церковь Вигора в честь той церкви, которую мы строим.

— Церковь — здание. Почему Вигор?

— А, первые поселенцы здесь, те, которые проложили дорогу и построили мосты, — семья Миллеров. Они живут за церковью, ближе к лесу, дальше по дороге. По сути дела, моя жена приходится им старшей дочерью. Они назвали это местечко Вигором в честь старшего сына, которого тоже звали Вигор. Он утонул в реке Хатрак, неподалеку от Сасквахеннии, когда они добирались сюда. Поэтому они и назвали это поселение в честь него.

— Твоя жена очень красивая, — похвалил Лолла-Воссики.

Несколько секунд Армор слова вымолвить не мог — так он был удивлен. Его жена Элеанора, находящаяся в задней комнате, где они ужинали, должно быть, услышала слова Лолла-Воссики, потому что внезапно появилась в дверном проеме.

— Меня еще никто не называл красивой, — тихо произнесла она.

Лолла-Воссики был ошеломлен. Большинство белых женщин обладали узкими лицами, бледной, болезненной кожей, а скул у них не было вообще. Элеанора же была смуглая, широколицая, с высокими скулами.

— Я считаю тебя красивой, — сказал Армор. — Правда-правда.

Лолла-Воссики не поверил ему, как не поверила Элеанора. Впрочем, она все равно улыбнулась, перед тем как исчезнуть за дверью. По лицу Армора можно было сразу сказать — он никогда не считал ее красавицей. Она была красивой с точки зрения краснокожего. Неудивительно, что бледнолицые, которые никогда не умели видеть суть, считали ее уродливой.

Но также это означало, что Армор женился на женщине, которую считал уродиной. Но он не кричал на нее, не избивал, как бил некрасивую скво краснокожий. А это очень хорошо, решил Лолла-Воссики.

— Ты очень счастливый, — сказал Лолла-Воссики.

— Это потому, что мы христиане, — объяснил Армор. — И ты тоже будешь счастлив, если станешь христианином.

— Я никогда не буду счастливым, — возразил Лолла-Воссики.

Он хотел добавить: «Никогда, если вновь не услышу зеленую тишину, если черный шум не оставит меня». Но говорить такое бледнолицым бесполезно, ибо они не знают, что добрая половина происходящего на земле скрыта от их глаз.

— Будешь, — успокоил Троуэр. Бурля энергией, он широкими шагами вошел в комнату, готовый вновь развенчивать ересь и язычество. — Ты примешь Иисуса Христа как своего спасителя и обретешь истинное счастье.

А вот над этим обещанием стоило призадуматься. Появилась причина поговорить об Иисусе Христе. Может быть, Иисус Христос и есть зверь из сновидений Лолла-Воссики. Вдруг он заставит черный шум отступить и вернет Лолла-Воссики к настоящей жизни, снова сделает его таким, каким он был до того, как Бледнолицый Убийца Гаррисон наполнил мир черным шумом из дула своего ружья.

— Иисус Христос разбудит меня? — уточнил Лолла-Воссики.

— «Идите за мной, — сказал он, — и я сделаю вас ловцами человеков»[15], — провозгласил Троуэр.

— Он пробудит меня? Он сделает меня счастливым?

— Тебе обеспечена вечная радость в лоне Отца нашего Небесного, — сказал Троуэр.

Лолла-Воссики не понял ровным счетом ничего, но все равно решил попробовать на тот случай, если Иисус действительно разбудит его и тогда он поймет, о чем говорил Троуэр. Пусть даже в присутствии Троуэра черный шум становился громче, может, этот человек способен излечить его.

Ночь Лолла-Воссики провел в лесу, а наутро, глотнув из бочонка виски, шатаясь побрел в церковь. Троуэр очень расстроился, увидев, что Лолла-Воссики снова напился, а Армор опять принялся выспрашивать, кто дал ему огненную воду. Поскольку остальные мужчины, работающие на строительстве церкви, собрались вокруг, Армор воспользовался моментом, чтобы довести свои угрозы до сведения каждого.

— Если я узнаю, кто спаивает краснокожих, клянусь, я собственными руками сожгу дом этого человека и отправлю его жить к Гаррисону, на Гайо. Здесь живут истинные христиане. Я не могу запретить вам накладывать на дома обереги, пользоваться заклятиями, хоть они и подтачивают вашу веру в Господа, но я никому не позволю травить народ, который, следуя воле Господней, населил эти земли. Все меня поняли?

Бледнолицые закивали, сказали «да», «все правильно», «так и должно быть».

— Никто из них не дает мне виски, — произнес Лолла-Воссики.

— Может быть, он принес с собой в чашечке! — выкрикнул один из них.