Красношейка

В голове Эллен шевельнулась какая-то мысль, но ее спугнула песенка «Наполеон и войско его» в писклявой мобильной аранжировке. Звонил телефон Волера. Эллен открыла было дверь машины, чтобы позвать его, но он уже вошел в ресторан.

Неделя прошла скучно. Эллен не могла припомнить недели скучнее этой с тех пор, как начала работать в полиции. Хорошо, что кроме работы у нее есть еще и личная жизнь. Странно, но теперь ей хотелось приходить домой пораньше, а вечерние дежурства по субботам стали восприниматься как жертва. Телефон играл «Наполеона» уже по четвертому разу.

Кто-то из отвергнутых? Или из тех, чью жизнь еще не успели испортить? Если бы сейчас ее бросил Ким… Но он никогда этого не сделает. Она это просто знает.

«Наполеон и войско его» — в пятый раз.

Через два часа дежурство закончится, и она поедет домой, примет душ и пойдет к Киму на Хельгесенсгате — каких-то пять минут ходьбы быстрым шагом. Она улыбнулась.

В шестой раз! Эллен схватила мобильный телефон, который лежал под ручным тормозом.

— С вами говорит автоответчик Тома Волера. К сожалению, господин Волер сейчас не может подойти к телефону и просит оставить ваше сообщение.

Это была просто шутка — она действительно хотела потом назвать свое имя, но вместо этого молча слушала чье-то тяжелое дыхание на том конце трубки. Может, ее увлекла эта игра, а может, просто стало любопытно. Итак, звонивший поверил, что попал на автоответчик, и сейчас ждет гудка. Она нажала на кнопку. «Пи-и».

— Привет, это Сверре Ульсен.

— Привет, Харри, это…

Харри обернулся, но остальные слова Курта Мейрика утонули в реве басов, когда самозваный ди-джей на полную громкость включил музыку и из динамика у Харри за спиной раздалось:

«That don't impress mе much…»

Харри пробыл на вечеринке не дольше двадцати минут, а уже успел два раза посмотреть на часы и четыре раза задать себе вопросы: «Есть ли между убийством спившегося старого легионера и покупкой винтовки Мерклина какая-нибудь связь? Кто смог так быстро и чистенько зарезать человека ножом под аркой дома в центре Осло среди бела дня? Кто такой Принц? Какое отношение к этому может иметь то, что сына Мускена приговорили к тюремному заключению? Что стало с пятым норвежским легионером, Гюдбранном Юхансеном? И почему Мускен так и не попытался найти его после войны, если, по его словам, Гюдбранн Юхансен спас ему жизнь?»

Сейчас Харри с бокалом газировки (с бокалом — чтобы не спрашивали, почему он не пьет) стоял в углу комнаты, рядом с динамиком, и смотрел, как танцует пара молодых сотрудников СБП.

— Простите, не расслышал? — сказал Харри.

Курт Мейрик держал в руках стакан с апельсиновым соком. В синем костюме в полоску он казался еще более стройным. Прямой как шомпол, сказал бы Харри. Харри поддернул рукава своего пиджака, чтобы манжеты рубашки не выглядывали дальше запонок. Мейрик наклонился ближе.

— Я хотел представить нашего начальника иностранного отдела, инспектора полиции…

«So you got the looks, but have you got the touch…»

Карие глаза. Высокие скулы. Загорелое лицо. Короткие темные волосы, обрамляющие аристократическое лицо. Улыбающиеся глаза. Харри помнил, что она красива, но не до такой же степени… очаровательна. Это было единственное слово, пришедшее ему в голову: «очаровательная». Он сознавал: то, что она сейчас стоит перед ним, должно было его ошеломить, но почему-то видел в этом некую логику и внутренне кивнул, принимая ситуацию как данность.

— …Ракель Фёуке, — закончил Мейрик.

— Мы знакомы, — сказал Харри.

— О? — удивился Курт Мейрик.

Они оба посмотрели на нее.

— Да, знакомы, — ответила она. — Но, думаю, не настолько, чтобы знать друг друга по имени.

Она протянула ему руку, слегка изогнув ее, и Харри снова подумал про балет и фортепиано.

— Харри Холе, — представился он.

— Вот как, — сказала она. — Ну, конечно же. Из отдела убийств, верно?

— Так точно.

— Когда мы встретились, я даже не подумала, что вы тот самый новый инспектор СБП. Если бы вы сказали это, то…

— То что? — спросил Харри.

Она немного склонила голову набок.

— Да, что тогда? — Она рассмеялась. От ее смеха у Харри в голове снова запрыгало это идиотское слово: «очаровательная». — То я, конечно, рассказала бы вам, что мы работаем в одном учреждении, — сказала она. — Обычно я не рассказываю людям, где я работаю. Не люблю этих глупых вопросов. Вам ведь их тоже задают?

— Ну да, — ответил Харри.

Она снова рассмеялась. Харри не понимал, чему она все время смеется.

— Но почему же я не видела вас в СБП раньше?

— Кабинет Харри — в самом конце коридора, — сказал Курт Мейрик.

— Вот как. — Она понимающе кивнула, но в ее глазах по-прежнему мерцала улыбка. — Значит, в конце коридора?

Харри уныло кивнул.

— Ну, что ж, — подытожил Мейрик. — Теперь вы знакомы. Харри, мы хотели пойти заказать чего-нибудь.

Харри ждал приглашения. Его не последовало.

— Мы еще поговорим, — сказал Мейрик.