Красные, белые и… русские (статьи и непридуманные истории): 1917– 2017 гг.

Радикальное большевистское сообщество положило в основание новой государственной идеологии принципы богоборчества, отозвавшиеся в жизни страны геноцидом духовенства, казачества, русской аристократии и гонениями и преследованиями православной интеллигенции и крестьянства. Хотя (и без деклараций) эти «принципы» были осознанно или неосознанно уже заложены (или положены) в основание новой республики, руководителями которой были члены Временного правительства.

Как известно, дальнейшие события в жизни России после передачи власти радикальным большевистским структурам переросли в гражданскую войну с многочисленными жертвами не только среди противоборствующих сторон – «красных» и «белых», но и среди населения[5].

Далее, что так же достаточно хорошо известно, инициаторы февральской революции и их помощники – по существу, революционеры – позднее в большинстве своём вошли в руководство «белым» движением. С духовной точки зрения, это была та часть русской элиты, которая отошла от Православия и предала Самодержца Империи.

Руководителями же «красного» движения являлись, в основном, инородные и инославные деятели – атеисты и богоборцы, отстоящие далеко от Православия.

Таким образом, война между «белыми» и «красными», по существу, происходила между «революционерами», как это ни покажется странным. С одной единственной оговоркой: «белые» пытались захватить власть с целью «обустроить» государство Российское после уже свершившейся февральской революции, не покушаясь на её результаты, «красные» же шли к власти, чтобы развить «успех» (февральской революции) в международном масштабе с переходом к мировой революции.

О внешних факторах, действующих по принципу: «падающего – подтолкни!», мы в этой книге говорить не будем.

Упомянем только, что иностранная помощь, оказываемая в разной степени и «белым» и «красным», вооружением, деньгами, провиантом дозировалась в соответствии с критериями:

– максимального ослабления страны противостоящими сторонами;

– желательного интенсивного взаимоистребления;

– «подготовки» бывшей могучей Империи к расчленению.

Значительное преобладание в массе «белых» православных слоёв русского народа – по сравнению с «красными» – обусловило возникновение «легенды», удобной для пропагандистских целей власть предержащих: «белые» воевали за восстановление монархии».

Естественно, при этом учитывалось, что среди «белых» находилось большое количество людей православного вероисповедания, уверенных в том, что «белое» движение борется за восстановление монархии в России[6]. «Уверенность», как показало время, безосновательная, поскольку среди руководящего состава белых армий лозунги восстановления монархии не то что не поощрялись, а прямо запрещались (за исключением, может быть, дальневосточной армии барона Унгерна и частей (белого движения Колчака) М.К. Дитерихса).

То есть «духовная катастрофа тысячелетия – февральская революция 1917 года» – как таковая исчезала из поля зрения массы народонаселения как прямая причина всех её последующих бед, страданий и многочисленных жертв, оправданием которых не могут быть никакие благие намерения в поисках «справедливого» устроения жизни на земле и построения «нового», «справедливого» общества.

Четыре поколения советских людей в период с 1917 года по 1991 гг. воспитывалось в духе убеждённости в том, что причиной бедствий, выпавших на долю России двадцатого столетия, была гражданская война между «красными» и «белыми» («республиканцами» и «монархистами» или «демократами» и «монархистами»), «красными» и «белыми», которые и в природе-то сейчас как бы и не существуют.

Представление же масштабов духовной катастрофы февраля 1917 года в сознании народа (с ослаблением веры) – к концу XX столетия – уменьшилось многократно.