Красные боги

Вдруг раздался пронзительный детский крик. Не добежав до того места, где упал ключ, дети остановились перед чем-то, скрытым в высокой траве.

– Что там такое? – недоуменно спросил отец Равен.

А дети уже бежали назад с побледневшими, перепуганными личиками.

– В чем дело?

– Там мертвая женщина. Лежит в траве. Все лицо в крови. Умирает! – наперебой кричали дети.

Священник, Ванда и Люрсак бросились к тому месту, недалеко от входа во двор, на которое указывали маленькие туземцы.

Там лежала женщина. Она была почти голая. Только пояс и бедра были обмотаны повязкой яркого цвета. Глаза ее были закрыты, а лицо окровавлено. Глубокая резаная рана начиналась на лбу повыше бровей, окружала глаз и спускалась по щеке и подбородку к горлу.

– Женщина из племени стиенг, – сказал миссионер, осматривая лежащую. – Только они не носят такой одежды. Не понимаю, как она сюда попала.

– Мертвая? – спросила Ванда. – Нет. В обмороке. Попробуем привести ее в чувство.

С помощью туземцев, живших при миссии, женщину перенесли в дом священника и уложили на кровать в «пещере». Теперь и Люрсак с Вандой могли рассмотреть ее. Это была очень молодая женщина, почти девочка, хрупкого сложения; грудь ее вся исцарапана, а местами даже изрезана; ноги в ссадинах и грязи, видимо, она прибежала издалека.

Ванда вытерла ей своим платком кровь, а священник смочил лоб. Из груди раненой женщины прорвался сдавленный стон, губы задергались.

– Тише! Она собирается говорить.

– Нет. Нет. Не хочу в храм, – невнятно забормотала пострадавшая. – Не хочу. Пощадите. Пить. Пить.

Ванда освежила водой ее губы и влила через зубы несколько капель рома.

– Еще, еще!

Ей дали еще рому, потом воды. Больная стала приходить в себя. Открыв глаза, она скользнула взглядом по незнакомым лицам Пьера и Ванды и остановилась на отце Равене.

– Отец, святой отец! Спаси! Они хотят увести меня в горы. Они пришли за мной.

Должно быть, ей почудилось что-нибудь в дверях, так как, вытянув по направлению к ним руки, она, вскрикивая, забилась и задрожала.

– Там, там. Иенг хочет увести меня. Сегодня вечером шествие в горы. Я не пойду. Не пойду. Свяжите меня. Уходите. Я задушу вас. Нет, нет, без меня. У вас уже есть белый офицер, господин с двумя галунами.

Услышав последние слова, встревоженная Ванда стала трясти женщину.

– Белый офицер? Какой белый офицер? Говори, говори!

Отец Равен и Люрсак, побледнев, переглянулись. Отстранив молодую девушку, миссионер сам наклонился над женщиной. Он взял ее за руку, посмотрел прямо в глаза и, словно гипнотизируя, постепенно успокоил.

– Ты сказала про господина с двумя галунами. Не тот ли это, который был здесь и который двенадцать лун тому назад уехал на север?

Женщина заволновалась, задрожала. Губы ее шевелились, но она молчала. Взгляд священника стал жестким и твердым. Напряжением своей воли он старался подчинить себе туземку.

– Отвечай. Это он?

Она не могла выдавить из себя ни слова, но утвердительно кивнула.

– Мишель! – в ужасе закричала Ванда.

– Тише! Не мешайте мне продолжать, – сказал отец Равен и, вновь обращаясь к пострадавшей, спросил:

– Колдуньи захватили его в плен? Да? Так. Хорошо. Давно? Две луны? Меньше? Всего одна луна прошла? Одна? Да. Ты знаешь, куда его увели? Нет. Ты хорошо уверена, что не знаешь? Может, знаешь? Вспомни.

Женщина несколько раз отрицательно покачала головой.

– Не можешь? Ну, ладно. Спи, спи.

Больная успокоилась, а миссионер, оставив ее руки, встал и обратился к Пьеру:

– Вы слышали, с каким ужасом и содроганием упоминала она об Иенг? Что же, вы и теперь держитесь того мнения, что лишь моя фантазия наделяет Иенг властью и могуществом?

– Я готов отказаться от своих слов, но вместе с тем я никак не могу отделаться от того, что позавчера Иенг произвела на меня впечатление умирающей беспомощной старухи.

– Гм. Беспомощной?.. Впрочем, оставим пока этот вопрос. Перед нами сейчас задача поважнее. Нам надо организовать экспедицию.

Ванда взглянула на Пьера с мольбой.

– Пьер! Поезжайте!.. Немедленно. Освободите его. Езжайте завтра же.

Миссионер прервал ее.

– Завтра? Нет. Мы будем готовы не раньше, чем дней через восемь – девять. Надо приготовить провизию, собрать людей.

– Но за это время они его убьют, замучают.

– Не думаю. Борьба только начинается. В третий раз лесные люди, управляемые и руководимые колдуньями, пытаются остановить продвижение на их территорию белых, отбросить назад завоевателей, присутствие которых их стесняет и беспокоит. Редецкого они взяли к себе как заложника.

– Ох, я боюсь, они убьют его, убьют.

Миссионер строго посмотрел на Ванду.

– Наша цель – добиться успеха, а для этого надо действовать с благоразумием и осторожностью.

Видя страдания Ванды, Люрсак тоже горячился.

– К чему излишняя осторожность и медлительность? Надо действовать быстро и решительно. Проследить путь Редецкого, открыть место его нахождения, захватить врасплох похитителей и беспощадно с ними расправиться.