И я начал торопливо все ей объяснять. Все подряд. «Сейчас я открою тебе, Леночка, одну страшную тайну…» Исповедуясь перед ней, я все ждал, когда она вскочит и с воплем бросится прочь от меня. Ну а дальше известно: арест, расстрел… Все в голове у меня уже было разработано. И в первый момент, казалось, она не понимает. Ни в какой стране она находится. Ни кто, в бреду, восседает перед ней, как заяц на грязной травке… И потому, наверное от непонимания, она дважды улыбнулась при моих инвективах о вымороченной любви по заданию госбезопасности и о браке по приказу Родины-матери, после чего иностранка автоматически попадала в объятия нашего грозного подданства, и ее бы запытали, ей-Богу, ее бы запытали…
(Абрам Терц. Спокойной ночи. Париж, 1984)
Вот тут – уже окончательно и непоправимо – и разошлись пути Сергея Хмельницкого и Андрея Синявского.
Хмельницкому и в голову не пришло открыть Элен, что встречается он с ней и ведет разговоры на разные возвышенные темы по заданию советской тайной полиции и о каждой такой встрече и каждой такой беседе пишет потом отчеты, которые – по определению – не могут быть такими уж невинными.
А Андрей не только сразу ей открылся, но и разработал – сперва один, потом вместе с ней – встречный план, осуществляя, а потом и осуществив который они сумели обмануть органы и в конце концов сорвать задуманную ими операцию.
Андрей предложил выдать кагэбэшникам такую версию: он, мол, выполнил все их предписания, объяснился Элен в любви и сделал ей в лучших правилах хорошего европейского тона предложение руки и сердца. Но она в ответ – пойди пойми причуды женского сердца – не только не приняла этих его объяснений, но и почему-то обиделась, разгневалась и прервала с ним всякие отношения.
Зная, что кагэбэшники наблюдают за каждой их встречей, они ухитрились с достаточной степенью правдоподобия разыграть сцену этой их бурной ссоры, и – мало того! – Андрей убедил Элен, что она должна во что бы то ни стало рассказать об этой их ссоре Сергею: тот – по долгу службы – доложит об этом своим кураторам, и подсунутая им ложная версия обретет таким образом черты уже полной достоверности и убедительности.
Так оно в конце концов и произошло.
Этот их план сработал.