Красные бокалы. Булат Окуджава и другие

Новая доверенная мне работа меня не слишком обеспокоила. <…> О политике мы вообще не говорили, и все больше о высоких материях: история, искусство, философия. <…> Так что я имел все основания думать, что даже подробный отчет о высказываниях Элен Пельтье никак не может ей повредить.

(Абрам Терц. Спокойной ночи. Париж, 1984)

Андрей же сразу понял, всей кожей почувствовал, какая опасность для Элен таится в этом повышенном интересе к ней наших славных органов. И не то что моральный дискомфорт, а прямо-таки отчаяние и ужас охватили его, когда от него потребовали, чтобы он не только не прекращал своих отношений с ней, но даже постарался их «активизировать»:

...

Не знаю, откуда берутся такие мысли. Из какого резервуара? Ведь я не веровал в Бога. Совсем не веровал. И никакой там особенной души за человеком не признавал. К религии не испытывал никаких приливов, весьма смутно ее представляя. <…> Просто нашлись, по-видимому, для меня неодолимые границы. Увлечь? предать? и убить? Пускай не своими руками. Но убить? Нет, это свыше наших сил и дается далеко не каждому.

(Там же)

Слово «убить» тут не с потолка взято. И это не метафора и не гипербола, а самая наиреальнейшая реальность, со всей большевистской откровенностью высказанная ему собеседником в третьем их диалоге:

...

Итак, завтра у вас в парке «Сокольники» – свидание. И завтра же вы сделаете решительное предложение… Нет… Нам не этого надо… Вы просто, как в старомодные времена, попросите у нее руку и сердце… Чего улыбаетесь? Девушке это всегда приятно… Католичка! вы же сами говорили… Остальное вас не касается… Предоставьте нам… В лучшем случае вы женитесь на ней – чисто номинально, конечно. В худшем… При чем тут ваша невеста? Да никто же не узнает… Андрей! Если Родина-мать требует… Это не ваша забота, что с нею станет, когда… Мы сами понимаем: какой из вас любо… Но вы пользуетесь пока что симпатией… Короче, завтра… Пеняйте на себя… Что?! Вот новость! Считайте себя мобилизованным… Если Родина в опасности… Какое вам дело до ее будущего? Да ее после этого не будет больше! Понимаете – не будет!..

(Там же)

Что он имел в виду, его собеседник, говоря, что «после этого ее не будет больше», сказать трудно. Может быть, и не совсем то, что померещилось тогда Андрею. Но померещилось ему это не зря: он уже знал, понимал, кожей чувствовал, в каком живет царстве-государстве:

...