Красные больше не вернутся

…Кремль должен знать, что мое объединение с Зюгановым это победа Зюганова. Это победа. И даже в первом туре может быть победа. И второго может не быть. Как в Госдуме: мои голоса и голоса фракции Зюганова все, у нас большинство, нам другие фракции, независимые, не нужны.

И далее:

Я не сторонник коммунистов. Но если я пойду с Зюгановым 16 июня, мы победим подавляющим большинством голосов. 60 процентов не надо нам 50 плюс один голос! 60 процентов, не меньше, мы получим вместе с ним. Вот это Ельцин должен знать: он не только в первом не победит… уже в первом победит Зюганов… Чтобы он (Ельцин. О.М.) понял, что его окружение его подводит.

Насчет первого тура тут, конечно, уже ничего не могло получиться: у Жириновского уже просто не было времени объяснить своим избирателям, почему им следует голосовать не за него, а за папу Зю. А вот во втором туре он в самом деле мог оказать любителям Маркса и Энгельса существенную подмогу. Хотя, наверное, ее величину Владимир Вольфович по своей хлестаковской привычке несколько преувеличивл. Но вот вопрос: намного ли?

По разным оценкам, к Зюганову могли перейти от 10 до 20 процентов избирателей Жириновского. Нижнюю цифру давал ВЦИОМ, верхнюю Институт социологии парламентаризма Нугзара Бетанели. Учитывая, что в последнее время рейтинг Жириновского опустился до 56 процентов, это составляло соответственно 0,51,2 процента избирательских голосов. Не густо, конечно, но и это на дороге не валяется. Во втором туре предстояла жесткая драка за каждую долю процента.

К тому же это были, так сказать, стихийные предпочтения. Если же Владимир Вольфович обратился бы к своим избирателям с пламенной речью, употребил весь свой ораторский пыл для агитации в пользу вождя российского пролетариата, цифры, я думаю, могли бы увеличиться.

Самое же опасное: Жириновский вообще, как известно, от выборов к выборам преподносил сюрпризы. Число его истинных сторонников не улавливалось социологическими опросами. Как правило, за него голосовало больше народа, чем ожидалось: люди просто стеснялись признаваться в своих симпатиях к этому деятелю, но избирательной урне, скрыто и анонимно, доверяли свою заставляющую стыдливо краснеть тайну.

И все же по части союза с Жириновским для президента и его команды еще не все было потеряно. Вождь ЛДПР не мог не понимать: союз с коммунистами для него абсолютно бесперспективен. Из истории хорошо известно, как большевики поступают со своими тактическими союзниками, помогающими им прийти к власти. Вспомнить хотя бы, чем кончили меньшевики, эсеры… Если уж добившиеся триумфа зюгановцы и не поставят главного «либерал-демократа» в числе первых к стенке, то первый вагон на Север (его собственная любимая страшилка) ему наверняка обеспечен. В любом случае его неугомонное мельтешение в сфере политики будет решительно, раз и навсегда пресечено, об этом и говорить нечего.

Жириновский все это прекрасно понимал, и его флирт с Зюгановым, скорее всего, был чистой воды шантажом, адресованным Ельцину, хвастаясь тем, что он без труда может принести Зюганову безоговорочную победу, он то и дело апеллировал к президенту: «Кремль должен знать…», «Вот что Ельцин должен знать…», Ельцин должен понять, «что его окружение его подводит…»

Впрочем, Жириновский открытым текстом говорил, что он может присоединиться и к Зюганову, и к Ельцину. В зависимости от того, кто ему что предложит. И даже готов служить им обоим одновременно.

И лесть, и ушаты грязи

Все же в действительности Жириновский, думаю, желал, конечно, союза не с Зюгановым: как уже было сказано, при коммунистической власти ему совершенно ничего не светило. На самом деле Жириновский искал союза с Ельциным.

При всем при том, однако, о действующем президенте он, как ни странно, отзывался крайне уничижительно. Вот, например, как он аттестовал его во время упомянутого обеда с журналистами:

Он (Ельцин. О.М.) по бумажкам все говорит… И он ведь ничего уже сам не может… Я же видел его вблизи… У него сплошной марафет на лице… Там сплошная какая-то лекарственная подкачка… У него будет возможность повыступать, потом в ЦКБ на полгода. Он может пять лет протянуть. У нас есть больные лежат восемь лет в койке. Восемь лет в параличе. Ничего не делают. Вон Романов лежит уже полгода, командующий, без мозгов. Лежит просто так. У меня у приятеля теща восемь лет лежала. Кушает, ест, пьет, но не встает. Улыбается. И умерла, когда легкий сквозняк открыли возле нее. А так лежала. Поэтому здоровье не имеет большого значения. Важно, что он НЕ УПРАВЛЯЕТ.

Как понять весь этот словесный понос? Вы желаете союза с человеком, всячески перед ним заискиваете и в то же время даете ему такую убийственную характеристику перед собравшимися со всего света журналистами, которые ее по всему свету и разнесут.

Тщетно искать в этом что-то рациональное. Это какая-то крайняя степень невменяемости. Зачем? Кто вас, спрашивается, за язык тянет? Нет, хочется вновь и вновь чем-нибудь этаким ублажить слушателей. Тридцать пять тысяч одних курьеров…