Красные больше не вернутся

Мировая литература от незабвенного Вазир-Мухтара до авторов популярных у нас в ту пору телевизионных «Кукол» не устает потешаться над социально-психологическим типом ограниченного служаки в полковничьих или генеральских погонах, переносящего примитивно-прямолинейные методы гарнизонной службы на непростые гражданские дела. «Упал отжался!» вот и вся философия. «Я князь Григорию и вам фельдфебеля в Вольтеры дам!..» Но иногда такой тип не шаржированный, разумеется, в самом деле является почти как мессия.

Наверное, в истории любой страны случаются периоды, когда особенно остро ощущается дефицит воли правителей. Как раз в такой вот момент появление решительного человека и воспринимается как благоволение неба.

В России, жаждавшей тогда хотя бы элементарного порядка, перспективы деятеля, который этот порядок обещал, причем не связывал его с коммунистическим дебилизмом, представлялись совсем неплохими.

Велик ли будет прибыток у Ельцина?

Но это дальние, умозрительные перспективы. Если же вернуться на грешную землю… Какую реальную поддержку мог оказать Александр Лебедь Борису Ельцину во втором туре?

В предвыборных соцопросах опять отличился Нугзар Бетанели: он единственный предсказал Лебедю 15 процентов в первом туре. Сколько из них перетекут теперь к Ельцину? По майским опросам ВЦИОМа, к действующему президенту должны были переметнуться 10 процентов лебедевских избирателей (к Зюганову 11). Бетанели считал, что Ельцин может получить в подарок от Лебедя 21 процент (Зюганов 29).

Но это, повторяю, были майские опросы. В ту пору на дворе была совсем другая ситуация. Теперь, во втором туре, к Ельцину, пожалуй, могли перейти еще 24 процента генеральских избирателей, собиравшихся в мае, если Лебедь сойдет с дистанции, голосовать за Святослава Федорова, и 12 процентов намеревавшихся присоединиться к электорату Явлинского. Итого 46 процентов, почти половина, что дало бы президенту прибавку в 7 8 процентов голосов.

Впрочем, теперь у приверженцев Лебедя была возможность не просто решать, за кого им голосовать вместо генерала они могли отдать свой голос за связку «Ельцин Лебедь».

Поначалу Лебедь обмолвился, что не станет призывать своих сторонников оказать поддержку Ельцину. После, мы видели, призвал-таки, но туманно и иносказательно: дескать, он надеется, что не менее 80 процентов тех, кто проголосовал за него в первом туре, последуют за ним после его нового назначения.

Короткий век «нерушимых» союзов

А что будет после выборов? Долго ли Лебедь продержится в связке с Кремлем? Во время самой выборной горячки этот вопрос отодвинулся на задний план. Но все же о нем нельзя было не думать.

Вообще-то было не очень понятно, какую силу имеет договор между Ельциным и Лебедем. И не уволит ли президент генерала через короткий срок после 3 июля. В конце концов, что ему мешает это сделать? Это ведь просто джентльменское соглашение…

Думаю, Лебедя это не очень беспокоило. Главным устремлением генерала в ту пору было самому стать президентом. По-видимому, он пребывал в уверенности как нам известно, небезосновательной, что Ельцин долго не протянет. Об этом устремлении Лебедя, надо полагать, хорошо знало его ближайшее окружение, но иногда оно прорывалось и за его пределы. Так, 23 июня на вопрос журнала «Шпигель», видит ли он себя в 2000 году президентом России, Лебедь неосмотрительно ответил: «Возможно, еще раньше». По словам генерала, он рассматривает свою нынешнюю должность секретаря СБ всего лишь как «промежуточный этап», который позволяет ему выполнить свои предвыборные обещания: навести порядок в стране, обеспечить безопасность граждан.

После ему пришлось выкручиваться, уверять, что немецкие журналисты исказили его слова: «Это была шутка. Немцы не поняли русского юмора». Однако мало кого убедили эти увертки.

Эта-то неукротимая, не признающая никаких преград тяга к высшей власти и стала главной причиной того, что он недолго продержался на своем посту. 17 октября всего только через четыре месяца после назначения Ельцин отправил его в отставку. Отправил при весьма драматических обстоятельствах (о них чуть позже).

По логике вещей, по взаимному согласию всех сторон, генерала Лебедя, думаю, необычайно эффективно можно было бы использовать для той миссии, для которой он самим Богом был, возможно, предназначен, для борьбы с преступностью и самой мерзкой ее частью коррупцией. Ни до, ни после не было у нас в соответствующих государственных сферах деятелей, кто хотя бы отдаленно мог бы тут в этом своем потенциале с ним сравниться. Но не сложилось. В своем воображении Лебедь, повторяю, скорее всего, готовил себя к несравненно более важному предназначению, видел себя на гораздо более высоком государственном посту. Это-то и привело к тому, что союз Ельцина с Лебедем, обещавший вроде бы столь многое, причем не только в пределах президентских выборов, распался весьма быстро и весьма драматически.