Красные дни. Роман-хроника в 2 книгах. Книга 2

Миронова будто обожгло оскорбление. Сказал, словно и не был он пленным, не нес на плечах стопудовой усталости, которая связывает иных по рукам и ногам, укрощает речь.

— Ты, Семен, слепой человек! Тебе не понять то, что видно уже без очков каждому грамотному человеку... — и махнул рукой пропаще: — Лучше пляши и играй «барыню»!

Буденный сжевал усмешку, отошел в сторону.

— В трибунал корпуса! — махнул он рукой. — Там тоже грамотные, разберутся!..

ДОКУМЕНТЫ

Из поезда Л. Троцкого

Москва, Склянскому для ЦК, копия — Смилге

16 сентября 1919 г.

Захваченные мироновцы доставлены в Балашов, где функционирует следственная комиссия по этому вопросу. Сношусь со Смилгою о том, чтобы комиссию превратить в трибунал и дело разрешить в Балашове.

1. Большое число обвиняемых (430 чел.).

2. Свидетели в том же районе.

3. Процесс должен иметь воспитательное значение для казачества.

В числе арестованных находится член Казачьего отдела ВЦИК Булаткин, ближайший помощник Миронова. Насколько знаю, есть еще замешанные члены Казачьего отдела ВЦИК. Необходимо, чтобы Президиум разрешил трибуналу рассматривать такие действия своих членов...

Хорошо поставленное дело Миронова послужит ликвидации донской учредиловщины, левой эсеровщины. Полагаю необходимым, чтобы во время процесса тов. Смилга прибыл в Балашов для руководства делом.

Председатель РВС Республики Троцкий[30]

Из доклада Ефремова

В Казачий отдел ВЦИК, копия — в ЦК РКП (б)

15 сентября 1919 г.

...В июне м-це в Донской обл. была проведена мобилизация. Для большей успешности ее РВС объявил эту мобилизацию от имени популярнейшего среди донского крестьянства и казачества тов. Миронова. Мобилизация прошла сносно, появление в некоторых станицах тов. Миронова дало из этих станиц полное количество мобилизованных, в других станицах, куда тов. Миронову не представлялось возможным доехать, казаки волновались. Между ними носились слухи, что нет Миронова в живых, их обманывают, и мобилизованных в результате этого явилось меньше.

Получается приказ РВС об эвакуации мобилизованных в Липецк. Казаки заволновались. Приехал Миронов, успокоил их, устроил грандиозный митинг. В его речах я уловил желание идти навстречу коммунистам, работать с ними в дружбе и согласии. Вспомнил он, как оскорбили его усть-медведицкие коммунисты, как «ликвидировали» его и обвинили в контрреволюционности. Высказал надежду, что этого больше не будет, и с вновь присланными товарищами коммунистами он разобьет Деникина и проч. (...)

Переехали в г. Саранск, приехал туда и Миронов. Первые дни все было хорошо. Затем между Мироновым и Лариным начал намечаться раскол. Оказывается, тов. Ларин в прошлом участвовал в резолюции, выражавшей недоверие Миронову, в результате чего Миронова отослали на Западный фронт.

Начались разногласия, тов. Миронов стал как туча.

Видя скверное настроение Миронова, неопределенность положения и начавшуюся политику «кумовства» политического отдела под руководством тов. Рогачева, я пошел к Миронову.

Он был не в духе. «Тов. Ефремов, — говорит он. — Вы, коммунисты, скажите ради создателя, почему вы не даете определенных отпоров «прогоревшим» политикам, почему затягивается формирование корпуса? Если вы мне не верите, скажите мне прямо, я уйду, не буду мешать, но вы держите меня в заключении и неизвестности. Меня услали на Западный фронт, это была ссылка. Я смирился. Теперь позвали меня, и в результате — ссылка опять, в Саранск. Вот что делают коммунисты. Я знаю, кто это делает. Кажется, остается только застрелиться».

На одном из собраний, собранном политотделом дивизии, произошел грандиозный скандал, в котором некрасивую, скажу — мерзкую роль сыграл тов. Рогачев и другие «хоперские коммунисты». Все это произошло в присутствии тов. Миронова.

На это собрание следует обратить серьезное внимание, оно окончательно раскололо даже политических работников на две стороны и положило окончательную пропасть между Мироновым и политотделом.

Назрел серьезный конфликт. Я встревожился и решил ехать в Козлов. Предварительно, для ознакомления с настроениями и мыслями тов. Миронова, зашел к нему. Он был мрачен, возмущался и волновался. Я успокаивал его и сказал, что понимаю все, что здесь делается, еду в центр и постараюсь там разъяснить создавшееся положение.

Миронов спрашивает: «Вы куда? В РВС Южного фронта? Ничего не выйдет...» и т. д. «К Троцкому не надо, только — к Ленину!»

Я уехал в Козлов: тов. Миронов оказался прав, я успеха не имел.

...Революционные массы казачества и крестьянства, чувствуя к себе недоверчивое отношение политотдела, пошли за Мироновым. Политотдел не понял масс, не мог привлечь их на свою сторону, оттолкнул их от себя, и массы бросились к Миронову. Его операция, если таковая была, имела успех[31].

Из газеты «Красный пахарь», № 201

За что судят Миронова