Красные финны

Доблестно, не жалея себя, в частях армии бились выпускники финских командных курсов. Так, например, в десантной операции на Любский Песок на западном берегу Онеги, из 13 командиров в батальоне Николая Ивановича Баржановского (1 батальон 6 финского полка) с 6 по 14 ноября 1919 года пало десять.

Следующие командиры и курсанты были награждены именными часами от «ЦИК Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов»: командир роты Иванов Н., командиры взводов Харанен Я и Матикайнен Н., курсанты — Иваринен, Хонканен, Кюммяляйнен, Лехмус, Нурминен, Кокконен, Кирьяйнен, Богданов, Хуухтола, Лерме, Сейле, Форстрем, Пирайнен, Хельман, санитар Виртанен и санитарка Тойлайнен.

Несколько раньше на Олонецком участке фронта именными часами были награждены Покконен А., Устинен А., Левянен Т. и другие.

Эти бои происходили на первых ступенях к новому миру, когда рабочий человек, не воитель, а труженик, создатель нового, — вынужденно оставлял свое рабочее место, чтобы добровольно взяться за оружие.

Солдатами не рождаются, и долог был путь от неумелых попыток одиночек, от упорства в бою мелких групп до массового героизма народа.

Боевой путь финских советских курсантов был частью этого славного пути.

И вот я сам прибыл на финские командные курсы. Был период лагерной учебы Большинство курсантов и командиры находились в лагерях, в Усть-Ижоре. В казармах, на Первой Съездовской, я застал около полусотни курсантов, каких-то еще военных и человек тридцать таких же, как я, прибывших из частей армии.

Увиденное озадачило. Шум, крики и ругань, страшно накурено. Всюду газеты, помятые и порванные, на полу окурки. Возбуждение необычайное. Необузданная, буйствующая толпа.

Сколько хорошего слыхал, и вдруг такая неразбериха. Не ошибся ли адресом? Но тут спорящие заметили меня, новичка, и набросились. Тащат за рукава и ответа требуют, резко и нетерпеливо:

— Вот ты свежий человек, скажи — правильно сделали, что врагов перебили?

— Врагов? — Я с ходу выкладываю все мое миропонимание: — Врагов убивать и надо! Сколько они наших…

Тут другой подбегает. Не дал закончить фразы, в другой угол тащит:

— Своих убивали, понял? Это ж бандитизм, белогвардейщина. Верно?

— Если своих, да еще умышленно, — это бандитизм…

Подбегает еще кто-то, тоже тащит и свое внушает. Не раз перетаскивали меня так из угла в угол, и я соглашался, отказывался и опять соглашался, смотря по тому, в какой угол тащили и что внушали.

Потом, должно быть, устали. В покое оставили:

— Этот полный идиот. Ничего не соображает.

Согласился и с этим. Я действительно ничего не понимал.

Из руководства никого не было. На лагерное время обычно оставляли караул из полубольных и кого-нибудь старшим из таких не особенно нужных…

Старшим был высокий финн на костылях. Он не раз показывался в дверях, видно речь держать намеревался. Но ему и слова не давали сказать.

Люди прибывали небольшими группами, большинство в фуражках. Не курсанты, значит, — те в пилотках. Должно быть, красноармейцы-финны из частей гарнизона или военизированной охраны. Некоторые со звездочками на рукаве. Эти из частей ЧОН. Шум то утихал, то разгорался с новой силой.

К обеденному времени — понятие более астрономическое и к еде прямого отношения не имело, — приехал Густав Ровио, комиссар. С ним Тойво Антикайнен и человек двести курсантов.

В одной из комнат второго этажа начался митинг. Говорил Ровио.

Постепенно прояснились обстоятельства дела, вызвавшего такую бурю. Обстоятельства неслыханного, гнусного предательства.

Накануне, вечером 31 августа, во время заседания на улице «Красных зорь», 26—28-ю выстрелами из револьверов было убито 8 и ранено 9 руководящих деятелей Коммунистической партии Финляндии и финской эмигрантской общественности в Петрограде. С особым остервенением убийцы набросились на руководящих работников финских командных курсов, из которых некоторые чисто случайно оказались на этом совещании. Первыми выстрелами был убит неустрашимый большевик Юкко Рахья, только недавно передавший обязанности комиссара курсов Густаву Ровио. За ним был убит один из старших командиров курсов Вийтасаари и ранен помощник комиссара А. Покконен. Истребление остальных шести человек и ранение еще восьми, невооруженных коммунистов, не требовало большого времени.

Убийство было совершено так называемой «оппозицией» — лицами, носившими партийные билеты, но считавшими себя «носителями новых идей». После этого наименование было уточнено — «оппозиция убийц».

Речь Ровио, спокойная и хорошо аргументированная, удовлетворила большинство присутствующих. Не всех, однако. Некоторые кричали, шумели. В особенности те, в фуражках. Заодно с ними и отдельные курсанты, в малом числе, правда.

Можно не сомневаться, что число их было бы большим, если бы «оппозиции» удалось пробраться в курсантскую среду и укрепиться в ней. К счастью, этого не случилось. Курсы имели свои политорганы и во главе их стояли военные комиссары редкостного умения и силы.