Красные и белые. На краю океана

— Ив самом деле не стоит плакать. На войне не плачут, на войне воюют,— мягко сказал командарм. — Садитесь за машинку, я продиктую приказ.

Гай выжидающе посмотрел на командарма, тот понял немой вопрос его и ответил:

— Пароходы с офицерами прорвались через наши заслоны. Грызлов сделал все, что мог, но белочехи оказались сильнее.

На восьмой день наступление красных выдохлось, дивизия Гая вернулась на исходные рубежи. Командарм с горечью думал, что причину неудачного наступления — организационную неподготовленность и неизжитую партизанщину в армии — не принимают во внимание ни Реввоенсовет Республики, ни новый главком Восточного фронта Иоаким Вациетис.

Неудача сказалась на общем настроении: многие командиры впали в уныние, утратили боевой дух. Опять поползли слушки, что во всем виноваты золотопогонники во главе с подпоручиком, дворянином Тухачевским. Такие слухи с особенным остервенением распространял Давид Саблин. Узнав о них, Куйбышев вызвал полкового комиссара.

— Почему вы распространяете слухи, порочащие командарма, офицеров, поступивших в нашу армию?—сухо спросил Куйбышев.

— Они виноваты во всем! Их надо судить по закону военного времени.

Куйбышев, прислонившись к стенке салон-вагона, слушал комиссара, сцепив на животе тонкие, длинные пальцы. Подождав, когда Саблин выговорится, сказал:

>— Ваши обвинения бессмысленны, подозрения бестактны.

— Тухачевский — дворянин, значит, классовый враг!

— Он — командующий Первой армией, вот кто он. Прошу это запомнить,— строго предупредил Куйбышев.

— Марат когда-то требовал у Конвента триста тысяч голов аристократов, чтобы спасти революцию,— уныло пробормотал Саблин.

— А разве наша революция погибает? И почему вы. ме-

риете русскую революцию аршином французской? Для чего такие поправки на события столетней давности? Не понимаю вас, Саблин, но советую не показывать своей злобы,—иначе попадете под трибунал вы.

Саблин сердито фыркнул и пошел к выходу. Куйбышев остановил его.

— Приехал член Реввоенсовета Восточного фронта. Вы най-дете в нем могущественного союзника.

Через час в штабе разразилась гроза: член Реввоенсовета обрушил все громы и молнии на Тухачевского, обвиняя его в неудачном наступлении.

Тухачевский с трудом сохранял спокойствие, Куйбышев то бледнел, то краснел. Грызлов кусал губы. Гая Гай то вскакивал, то опять садился на стул, сокрушенно покачивая головой.

— Я требую отстранить Тухачевского и назначить командармом Гая,— закончил свою филиппику член Реввоенсовета.

Этого делать нельзя. Неразумно это,— возразил Куйбы-шев. — Первая армия переживает младенческий период развития, она еще не освободилась от партизанщины. Ее командиры не имеют боевого опыта,— значит, и авторитета среди красноармейцев. А как вредит нам слепая подозрительность к военспецам! Нельзя терпеть, чтобы бойцы обсуждали вопрос, давать или не давать офицерам оружие. Как можно позволить такие оскорбительные поступки по отношению к офицерам?

Член Реввоенсовета принимался писать телеграммы Иоакиму Вациетису, но тут же рвал их и кидал в угол.

— Тухачевского немедленно под трибунал! — неистовствовал он.

— Да успокойтесь же наконец! — повысил голос и Куйбышев.— Мы обратимся к высшей инстанции...

— В армии Троцкий — высшая инстанция!

— Ну, почему же! Есть еще председатель Совнаркома и

Вечером того же дня Куйбышев разговаривал по телефону с Кремлем. Ленин приказал привести Первую армию в полный порядок и только тогда приступать к освобождению Симбирска.

— Никогда не надо рубить сплеча, а вы не дрова —хорошие головы хотели под топор,— говорил Куйбышев члену Реввоенсовета.— Комиссар Саблин мне на Марата ссылался: дескать, тот хотел казнить триста тысяч аристократов, чтобы спасти революцию. Я тоже сошлюсь на историю. Когда ученого Лавуазье подвели к гильотине, он произнес: «Человечеству потребовалось триста лет, чтобы вырастить такую голову. Палачу нужна одна минута, чтобы снять ее». Вот так-то, товарищ член Реввоенсовета...

іухачевский читал младшим командирам не совсем обычную лекцию:

Так что же такое гражданская война? Чем она отличается от войн религиозных, завоевательных?

II отвечал на свои же вопросы. Он говорил о том, что в гражданской войне борются не государства, а классы. Не отрицая вечных истин стратегии, наоборот, руководствуясь этими вечными истинами, командарм указывал на то новое, что принесла война классов.

По его приказу штаб армии создал школу подготовки среднего и младшего командного состава. Из батальонов и рот вызвали красноармейцев, командиров из бывших прапорщиков и унтеров.

' — Мы собрали в этой школе самых смелых, самых смека-

листых, продолжал он. — Пусть многие из вас пока малограмотны, это не имеет особого значения. Суворов когда-то говорил: воюют не числом, а умением. Чтобы научиться искусству побеждать, мы обязаны узнать стратегию, тактику, фортификацию, топографию, овладеть строевой подготовкой, стрелковым делом.