Красные искры света

Как только прозвенел звонок, я пулей вскочила с места и быстрым шагом направилась вон из аудитории, чувствуя, как спину прожигает знакомый взгляд Масловой. Мне не терпелось попасть на место встречи с Доброжелателем. Неужели он и правда знает о нашей с Ярославом тайне?

Было неспокойно, но не пойти я не могла. Что-то гнало меня вперед. Шептало: «Иди, иди, иди». И я шла.

Библиотека юрфака находилась в другом крыле здания, и я спешно направлялась к ней, то и дело оглядываясь – пыталась узреть того самого таинственного Доброжелателя. Из всех знакомых лиц я увидела вдалеке лишь Миру, разговаривающую с кем-то по телефону. Наши взгляды встретились, и она отвернулась. Не похоже, что Доброжелатель – это она. Кажется, Зарецкий ей не просто нравится, она стесняется его.

В закутке у библиотеки было пусто – судя по объявлению на дверях, из-за скорого ремонта она закрывается на две недели. Наверное, именно поэтому таинственный Доброжелатель выбрал это место – хотел побеседовать наедине.

Я взглянула на время, вздохнула и прислонилась спиной к прохладной стене. Настойчивое желание закурить проявилось так сильно, что если бы сейчас мне поднесли сигарету, я бы не раздумывая взяла ее.

Почти минуту никого не было, а потом появилась Полина. Она, неслышно ступая, вышла из-за угла и направилась ко мне. В какой-то миг мне почудилось, что воздух вокруг нее мерцает – как будто бы над ней летают черные сверкающие блестки.

Я выругалась про себя. Кажется, в теле Зарецкого я глупею! С самого начала ведь было понятно, что этой сумасшедшей нужно поговорить со мной наедине, чтобы вновь заворожить своей магией. Доброжелатель… И как я сразу не поняла, что это – Маслова?

Почему-то в эту минуту сомнений в том, что Полина – ведьма, не оставалось. Ее сущность не могли скрыть ни милое личико, обрамленное аккуратно подстриженными волосами, ни нарядное черное, до колен платье с белоснежным воротником и рукавами, ни изящные туфельки с бантиками.

Ее вид был обманчив. За видимой невинностью скрывалась властность, за скромностью пряталась жадность.

Вкус малины сам собой появился на губах, и я спешно облизнула их. Полина улыбнулась – как кукла.

– Ярослав, нам нужно поговорить, – сказала она странным голосом, подходя ближе. И спина у меня отчего-то похолодела – там, где лопатки, а по позвоночнику прошел столб жара.

Я попалась в ловушку.

– Ты для этого меня позвала? – нервно спросила я, понимая, что сейчас нам никто не помешает. Ярослав не придет мне на помощь, как в прошлый раз. Целовать Маслову в мои планы совершенно не входило, и я внутренне напряглась, готовясь к противостоянию. На этот раз я не поддамся ее чарам.

Девушка рассмеялась.

Боже, ведьма в высшем учебном заведении, месте, где прославляют разум, логику и науку, древнейшего оппонента магии, – разве так бывает?

Как оказалось, бывает.

Вкус мерзкой малины – на этот раз с какими-то гнилыми нотками, стал ощущаться на губах еще явственнее.

– Позвала? – приподняла бровь Полина. И пожала плечами. – Можно сказать и так. Ты меня тоже… зовешь. И я иду за тобой.

Я не поняла ее слов. Просто смотрела поверх ее головы, стараясь не встречаться взглядом. Нужно было уйти, но я не могла этого сделать, и осознание своей беспомощности было жутким делом. Не получалось сделать и шага.

– Что ты хотела? – повторила я.

– Поговорить. О нас.

Мне стало страшно – вдруг Полина догадалась о том, что мы с Ярославом поменялись телами? Но я почти тотчас успокоилась. Нет, она не могла узнать. Она просто захотела заманить меня в ловушку. А я повелась на таинственную записку.

– Никаких «нас» нет, – ответила я хрипло. – Мы существуем отдельно друг от друга, понимаешь?

– Вижу, она не послушалась, – сказала Маслова, изучая меня. И вздохнула – так, что плечи опустились.

– Кто?

– Мельникова, – с неприязнью назвала мою фамилию Полина. – Я дала ей день. А она не послушалась. Теперь придется все начинать сначала.

– О чем ты говоришь? – запаниковала я, почему-то не чувствуя ног. Хоть это были и чужие ноги, все равно было страшно.

– Неважно, мой хороший, – коснулась моего плеча Полина, и меня пронзила невидимая горящая стрела, рассыпавшаяся пеплом где-то в груди. В теле Зарецкого вновь проснулось странное ощущение притяжения к этой девушке. Я с трудом смогла побороть желание коснуться ее в ответ. Моя рука поднялась и с усилием воли опустилась вниз.

Я. Не. Должна. Ей. Поддаваться.

Я глубоко вдохнула и выдохнула. Пепел в груди все еще жег. А ноги так и не чувствовались.

– Но ничего страшного. Я все исправлю, – прошептала Полина. – Уже сегодня. Скоро все будет как прежде. Наша любовь станет ярче.

– Какая, к черту, любовь? Что исправишь? – спросила я нервно. – Что ты со мной делаешь?!

Я срывалась на крик.

– Тихо-тихо. Ярослав, я не причиню тебе вреда, – почти нежно сказала девушка, гладя меня по щеке, которую утром аккуратно брил Зарецкий собственной персоной. – Ты потом и сам поймешь, что я права. Нам будет хорошо вместе.