Красные камни Белого

Фразу оборвал выстрел…

– Кто идет?

– Свои.

– Кто?

– Баурда. – Дан поднялся на площадку башни и поежился: – Зябко сегодня.

Галаниты не ответили, пристально и без особого дружелюбия глядели на игуасца и ждали продолжения разговора.

– У меня спички закончились, а напарник, стервец, свои забыл. – Дан показал трубку. – Поделитесь?

– Курить на посту запрещено, – хмуро напомнил Весчик.

– Не будь занудой, брат. Я за парапет присяду, и никто ничего не увидит.

– А кто будет слушать спорки?

– Напарник.

– Но…

– Дай ему огня, – велел Цучик. – Он разведчик, он знает, что делает.

Весчик мгновенно понял партнера – отвлечь внимание Дана спичками, убить его, после чего заняться вторым разведчиком, – и полез в карман:

– Ладно, пусть…

И в этот момент Баурда ударил стоящего за спиной Цучика. Ударил дважды. Сначала локтем в лицо, отбросив и не позволив достать пистолет. А через мгновение, развернувшись – ножом.

Клинок вошел под ребра, однако освободить его разведчик не сумел: умирающий Цучик вцепился ему в руку. Резкий толчок, движение в сторону – уклонение от возможного удара сзади, пальцы смыкаются на рукояти второго ножа, молниеносный разворот и… И взгляд упирается в черный глазок пистолетного дула.

Все.

Весчик давит на спусковой крючок, но в следующий миг из его головы вылетает красный фонтанчик. А еще через мгновение Дан слышит грохот выстрела и понимает, что Курок не подвел.

– Идиоты! – Секачу ясно, что галаниты на ногах и можно ругаться в полный голос, но все равно шипит. – Ипатые кретины!

Берт не ожидал от игуасцев такой глупости, надеялся, что Баурда уберет галанитов без лишнего шума, а потому – взбешен. Но накатившая злоба не мешает менсалийцу принимать правильные решения, и он орет:

– Дабурчик! Тревога! Спорки полезли! – Не получилось в тишине, попробуем обманом. – Выводи своих!

– Иду! – орет в ответ капрал, а из окна летит граната.

– Дерьмо!

В грохоте взрыва никто не слышит выстрелов, что доносятся со стороны ворот.

…Небо предрассветное, серое, чересчур серое – черное едва-едва покачнулось, целиться сложно, однако делать нечего, хочешь жить – целься и убивай.

Баурда бежит по галерее, пытаясь понять, что происходит в комплексе. Два взрыва на площади – кто-то бросил гранаты, но кто? Свои или чужие? И кто они – свои? Менсалийцы? Впрочем, сейчас – да, менсалийцы. Раз договорились, значит, свои. Но кто бросил гранаты? И кто орет? Кого ранило?

– Курок! Что у тебя?!

– Цель!

Молодой разведчик останавливается, вскидывает карабин и стреляет.

– Есть?

– Нет!

Слишком темно. Еще слишком темно… Форма у галанитов серая, в темноте почти неразличимая…

– Хня!!

Инстинкт, иначе и не скажешь. Инстинкт самосохранения выручил, обостренный до предела. В самый последний момент Дан рванулся в сторону, и пуля, что должна была пробить голову, вгрызается в деревянный столб.

– Минус один!

Это Бачик, неунывающий Бачик, отличный механик и превосходный стрелок. Он давно сменил пистолет на карабин и лично уложил трех менсалийцев. Уже трех. Но героизм Бачика пропадает втуне, поскольку остальные галаниты похвастаться такими же результатами не могли.

Выстрел.

Дабурчик трижды стреляет в ответ, отбрасывает разрядившийся пистолет и берется за винтовку.

Сколько им осталось? Два магазина? Три? Сколько это в патронах?

Выстрел, выстрел, выстрел…

Люди на башне убиты, посланные к воротам не вернулись, попытка прорваться к «Макнауту» не удалась, гранаты закончились, а они с Бачиком заперты в доме без всякой надежды на спасение.

– Ненавижу!

Дабурчик стреляет, перезаряжает карабин и снова стреляет. И проклинает день, когда согласился лететь на Ахадир…

– Я свой!

– Кто?

– Баурда!

– А чего молчишь?

– А чего стреляете?

Навстречу выходят два менсалийца.

– Мы ворота едва отбили. Туда два галика притащились, Удо и Ханса положить успели.

– То есть они собирались нас мочить?

– Получается.

– Отличная шутка!

Но болтать некогда. В храмовом комплексе продолжается перестрелка – галаниты засели в одном из домов, – и Баурда, прищурившись, интересуется:

– По крышам лазить умеете?

Менсалийцы понимают его с полуслова.

– Пройдем через второй этаж?

Следопыт не отвечает: перемахивает через парапет и прыгает на скат, начинающийся в паре метров от стены. Теряет мгновение, пытаясь поймать равновесие, после чего вскидывает вверх большой палец и начинает взбираться к коньку. Менсалийцы и Курок бросаются следом.

* * *

– Я лежал на большом плоском камне, который успел сильно нагреться на солнце. Я отдыхал, смотрел в небо и думал… – Помпилио прищурился и улыбнулся. – Я не помню, о чем думал. Мое прошлое пряталось, а значит, тем для размышлений было немного. Скорее всего, я просто лежал и смотрел в небо, но не дремал. Я абсолютно уверен в том, что не дремал…

– Это важно? – тихо спросила Старшая Сестра.

– Да, потому что в какой-то момент я увидел в небе цеппель.