Красные камни

– Теперь к гражданину Штеппе перейдем, раз уж о нем речь, – продолжаю я, – офицер армии Врангеля, не подвергшийся за это никаким репрессиям, затем советский профессор, докторская диссертация по истории европейской культуры. В войну, когда советские люди сражались с германским фашизмом не жалея себя, гражданин Штеппа в оккупированном Киеве не только редактировал поганый листок, но и писал псевдонаучные статейки о вреде еврейской расы, удостоенные благодарности немцев. При отступлении фашистских войск с Украины бежал с ними и был задержан СМЕРШ уже в Германии, причем при попытке удрать дальше на запад. Абсолютно никаких свидетельств о его «помощи партизанам и подпольщикам», о чем пишет ваша университетская газета, не найдено – зато есть сведения о его причастности к событиям в Бабьем Яре, касаемо пропагандистского обеспечения, когда он убеждал киевских евреев не прятаться, не бежать, ничего не бояться. И вы, Иван Никифорович, считаете такого человека достойным примером для советской молодежи?

Мне интересно, как ректор выпутается? Прояснить для себя его мировоззрение – да и просто поставить на место.

– Ну, дорогая Анна Петровна, – произнес он наконец, после паузы, – однако же если наша советская власть и правосудие сочли, что Константин Феодосьевич может занять место среди преподавательского корпуса нашего университета, кто мы такие, чтобы решения высших инстанций сомнению подвергать? Я так понимаю, что это приказ свыше? Раз мне сам Алексей Федорович звонил.

– Именно так, – говорю я, – ну а я в данном случае лицо совершенно постороннее, которому просто интересно будет послушать. Не смею вас больше задерживать, Иван Никифорович, позвольте откланяться.

Встаю, иду к двери. В последний момент резко оборачиваюсь – интересно, с каким выражением товарищ Куколь мне в спину смотрит? Ненависть, досада, раздражение – я бы не удивилась.

Но это был страх, даже животный ужас. Хотя я всего лишь мгновение успела поймать, до того как Иван Никифорович поспешно глаза опустил. Смотрел он на меня – как на явившуюся к нему смерть с косой. С чего бы? Чем для него может быть опасна скромный администратор Ялтинской киностудии Шевченко Анна Петровна?

Или же – Анна Петровна Ольховская, «та, которая в сорок четвертом самого Кириченко, первого Украины, под расстрел подвела». Про нашу «инквизицию» уже чего только не рассказывают. Однако же Алексей Федорович, когда я ему свои полномочия предъявляла, с подписью «И. Ст.» – по которым мои распоряжения для него обязательны, то есть моя власть выше, чем его, первого в республике, – то он с интересом прочел, без страха (после сказал – слышал про такие мандаты, но прежде не видел никогда), а затем просто и по-деловому спросил, какие указания будут? Нормальная реакция человека, которому нечего бояться.

А этот… Значит, он знает? Откуда – раньше мы точно не встречались. Кто-то из видевших тогда меня в Киеве узнал? Или из Москвы утечка? Ладно, делаю пока зарубку в памяти, после разберемся, когда информации будет побольше. Зачем нам нужен этот Штеппа – а ситуацию раскачать. Поскольку главного мы так и не узнали – какая общая цель у Линниковой братии? Еще одна версия «Черных камней» (Жигулина прочла – и кстати, за теми ребятами надзор ведется, пока ни в чем предосудительном не замечены), ну а всякие акции вроде листовок – лишь для поддержания тонуса, ведь тайное общество без практических дел, видимых каждому его члену, обречено существование прекратить или превратиться в декорацию, подобно мифическим масонам. Или в Москве были правы, нас сюда посылая, и готовится тут нечто, имеющее общесоюзные последствия? А время поджимает, уже 27 августа, скоро в университете занятия начнутся, и уйдет с площадки наша студенческая массовка. Значит, нужен какой-то ход, вывести все из равновесия. Вообще-то заготовка со Штеппой и раньше была в плане пропаганды, но теперь важно, чтобы ложка к обеду – и решил Пономаренко чуть ускорить.

Приехал господин Штеппа сегодня утром. На вокзале его встречали с десяток парней и девушек с сине-желтыми ленточками, тут же собралась толпа «наших», и дело едва не кончилось дракой, хорошо, что в этот раз милиция пресекла. Штеппу препроводили в уже подготовленную для него квартиру, в 16:00 анонсирована его лекция перед публикой (аудитория выделена). Хотелось бы послушать.