Красные камзолы

Пороха пока нам не дают. До одурения отрабатываем движения на двенадцать счетов. Кусаем пустые бумажные кульки, потом долго выковыриваем бумагу из ствола – и все сначала. Как это на ломаном солдатском французском? «Шер возарм! Увре базине! Прене картуз! Дезире картуз! Аморче! Ферме базине! Да быстрее, что ты вошкаешься! Картуз в канон! Буррез! Партез возарм! Товсь! Отставить. Оружие в исходное, повторяем».

Мы должны добиться плавного слитного движения от одного до двенадцати. Два выстрела в минуту, не меньше.

Еще важно. Патроны самим снаряжать запрещается. При том что в обозе у нас есть и порох, и бумага, и свинец, и пулелейка, и ветошь разнообразная. Но – нельзя. Порох тут практически самопальный. Каждая партия отличается друг от друга по своим качествам. Бывает порох крупными черными гранулами, бывает мелкими. Бывает даже сероватыми хлопьями. Соответственно, у каждого вида пороха свои взрывные качества. Потому бочонки присланной с порохового завода партии проверяет полковой офицер-артиллерист. Делает с порохом какие-то контрольные испытания, потом долго что-то высчитывает на счетах, делая записи в специальный блокнот. После чего самостоятельно изготавливает мерку, по которой отмерять порох. Делает контрольный выстрел, проверяя навеску пороха, затем отдает готовую мерку своим бойцам-артиллеристам. Ну а те уже по этой мерке крутят всю партию патронов, пока порох не кончится. Патроны складывают в патронные ящики, специально промаркированные. Какие под тульские ружья, какие под английские фузеи, ну а какие под австрийские мушкеты, типа того, который у меня. У каждой модели мушкета свой калибр и своя пулелейка. И, соответственно, свои нормы навески пороха и вес пули. То есть в этом отношении тут не совсем дикость, а даже видны какие-никакие зачатки системы.

Будешь снаряжать сам, когда еще не чувствуешь пороха и не понимаешь, какую дозу отмерять, – может разорвать ствол. Ну или случится осечка, что тоже неприятно. Впрочем, осечки здесь норма. Каждый десятый выстрел – сбой. Как разряжать ружье после осечки, нам расскажут позже. Там винт специальный нужен, чтобы пулю из ствола вытащить, ну и еще какие-то тонкости. Мушкет после стрельбы надо почистить. Особое внимание уделять затравочному отверстию, чтобы там не было ни нагара, ни клочьев пыжа, ничего лишнего. Первое время проверять износ ствола будет сам Фомин или капралы. Тут, опять же, опыт нужен. Чтобы по внешнему осмотру понять, когда мушкет уже выработал свой ресурс и вот-вот пойдет на разрыв.

Сколько выстрелов можно сделать, пока ствол полностью не прогорит? По-разному. Бывает, сотню раз пальнул, и амба, а бывает, что ружье служит десятилетиями. Вон у Семена Петровича мушкет еще прошлую войну со свеями помнит. Считай, полтора десятка лет уже живет. А вот был пару лет тому молодой офицерик в роте, так у него ружье в руках на втором выстреле взорвалось. Глаз офицерику выбило, и комиссовали его из армии. Даже года не отслужил. Тоже барчук был. «Но ты на свой счет не принимай, ты вроде толковый, а он так себе был, слишком много про лишнее всякое думал».

Впрочем, все эти знания пока – теоретические. Стрелять по-настоящему мы будем еще не скоро. Сначала теория. Все, что говорил и показывал Фомин, надо будет суметь ему пересказать и показать. Затем – экзерции с ружьем и маневры линией. Все так же – шестаками, дюжинами и всей командой. Стрельба отрабатывается знаками, то есть по команде мы просто щелкаем курками и крутим-вертим мушкет на двенадцать счетов. Отрабатываем заряжание без пороха. Жечь порох – это расходы. А народ тут прижимистый и сильно экономный.

Прицельные приспособления на мушкете примитивные. Просто приварена длинная узкая пластина к концу ствола, и все. То есть точность прицеливания весьма относительная. Впрочем, и кучность стрельбы оставляет желать лучшего. Круглые пули да из гладкого ствола вообще швыряет не пойми куда. Пуля, конечно, круглая. Но свинец – металл мягкий, пальцами промять можно. Соответственно, летят пули с большим разбросом. На который также влияют и порох, и пыж, и все на свете. Дальше ста шагов стрелять не рекомендуется. Впрочем, есть мастера-охотники, которые умудряются из мушкета в птицу попадать. Опыт – великая штука. Ружье – его ведь чувствовать надо. Другое дело, что охотники сами себе пули льют и патроны снаряжают. Нам до такого еще учиться и учиться.