Красные карлики

Шестьсот тысяч. Сознание того, что у него, как на Узе из кармана ротозея, выдернули больше полмиллиона экю, наполняло Френкеля неукротимой злобой. Это был слишком чувствительный удар после того, как Десью намекнул – на заседании с банкетом от пришедших ждут денежных подарков к свадьбе дочери префекта, и сумма меньше 5000 Е рассматривается как устное поздравление. Всякий раз, отправляясь на банкет, Френкель плакал чистыми слезами ярости. Нигде «Френкель Статис» не нёс таких представительских расходов, как в Купер-Порте!

– А теперь скажите, как связаны коды и вы.

– Руна вам скажет. Я передал ей кое-какие материалы.

«Заговор за моей спиной, – тепло и радостно подумал Френкель. – Мой старший агент в сговоре с умершим клиентом. Но! если он воюет за себя, то она – за меня. Это полезная для «Статис» интрига. Поглядим, что они вместе отыскали».

– Будем надеяться, что вы сблизились не ради галантных приключений.

– Мсье Френкель!.. – сердито вскинулась Руна.

– Я аргон, – напомнил Форт.

Френкель отмахнулся сразу обеими руками, будто отряхнул их, как бы желая сказать: «Ах, кому это мешало наслаждаться!? оставьте отговорки при себе!»

– Я беру ваше дело в работу, – подытожил он. – Больше сюда ни ногой, нечего лишний раз отсвечивать. В крайнем случае – связь по трэку. Если я что-то захочу вам передать – передаст Руна. И вот здесь я настаиваю: когда звоните друг другу, изображайте нежное знакомство. Никаких ссылок на меня и компанию. Ничего не называйте своими именами! только эвфемизмы и окольные выражения.

Едва Кермак ушёл, Френкель напустился на Руну:

– Ну-ка, голубушка, выкладывайте, что он вам принёс!

– Выдержки из сетевых переговоров. Насколько я могу судить, он проник в закрытую сеть префектуры.

– Так он, ко всему прочему, ещё и хакер. Похвально, похвально… Он вам показал, как проникать?.. и вы не удержались заглянуть, чтобы сверить? Надеюсь, вы занимались этим не с офисного компьютера. Вас ещё не посещали красивые юноши из сетевой безопаски? у Черубини неплохая антихакерская служба. Вы должны понимать, что такие соблазнительные материалы – сами по себе улика. Дайте сюда, – Френкель спрятал дискету в ящик стола, – я их потом уничтожу. А теперь всё, что вам известно – устно, своими словами.

– Патрон, свои соображения я отправляла вам письмом, но вы распорядились возвращать всю почту, кроме сверхсрочных сообщений.

– Не хватало ещё на курорте читать ту белиберду, что поступает на моё имя. Надеюсь, это не послание e-mail?

– Нет, бумажное, курьерской почтой. Оно два дня как вернулось.

– Вот и чудесно! бросьте его в лапшерезку и благодарите Всевышнего, что спецслужбы обленились и не перлюстрируют бумажную корреспонденцию. Знаете, как они работают? ставят программный фильтр на сетевой майлер, чтобы почтовый робот отсевал всё подозрительное, а сами смотрят порносайты. Ну-с, я вас слушаю!

Руна доложила лаконично, памятуя о том, что около 13.10 Френкель начнёт бурно собираться, чтобы поспеть на банкет.

– …и последнее: все эти семьдесят девять клиентов незадолго до смерти изменили завещательные распоряжения в пользу Фонда Милосердия.

– Сроки между изменением и смертью? – Френкель выслушал её, не отрываясь, спрашивал быстро и конкретно.

– От девяти до двух недель. Справедливости ради надо сказать, что идею перепроверки завещаний подал мне Кермак.

– Руна, почему вы ему подыгрываете?

– Из чувства признательности, патрон. Он и его бинджи – пока единственные, кто смог до нас добраться и дать точные сведения о том, КАК нас обирают.

– О да! готов с вами согласиться. Их информация стоит… два с половиной миллиона, вы сказали?

– Точнее, два миллиона пятьсот восемьдесят тысяч Е за два года.

– Если уж говорить о больных детишках, – забормотал Френкель себе под нос, – это будет пятьдесят курсов наилучшего лечения по пятьдесят одной тысяче шестьсот Е. Или тридцать курсов по восемьдесят шесть тысяч с протезированием органов и реабилитацией… И где эти спасённые дети? Фонд за год с помпой докладывает почтеннейшей публике о трёх-четырёх случаях! И никому, Руна, ни-ко-му не придёт в голову с карандашом в руках проследить, как деньги растворяются в Фонде без осадка!..

Выпуклый лоб Френкеля даже испариной покрылся от волнения. Он места себе не находил – вскочил из кресла, поправил эстамп на стене, передвинул лампу, смахнул что-то невидимое с узкого мефистофельского подбородка.

– А сколько «завещал» бинджи?

– Пятьдесят тысяч.

– Ой, боже ты мой! я выложил шестьсот тысяч за артона и пятьдесят тысяч за обезьяну – да ни одна обезьяна столько не стоит! – а они являются ко мне живые, как ни в чём не бывало!.. Руна, Руна, вы понимаете, что в моём лице плюнули в душу всему страховому бизнесу?!

Он упёр в стол костяшки пальцев, совсем как Кермак.

– Вы не так долго у меня работаете – вы не видели, как начиналось дело. Я рыл, как собака, чтобы создать здесь нормальное страхование. Известно ли вам, чем было и чем до сих пор является государственное страхование на Планете Монстров? Это – большая задница! Простите за выражение, Руна!