Красные листья

Слегка приоткрыв дверь, он заглянул в комнату. Свет был включен. Компьютер тоже. На экране монитора была картинка «скрин сейвер» [23]. Постель была не убрана. Повсюду разбросаны книги и одежда. Та, что валялась на кровати, несомненно, была той, какую Кристина сняла с себя в свою последнюю ночь. На полу, рядом с кроватью, лежала бутылка «Южного комфорта».

Спенсеру так хотелось войти в комнату и послать ко всем чертям этот ордер, но он прекрасно понимал, что если даже и найдет сейчас здесь что-нибудь, то все равно не сможет это потом использовать: суд отвергнет любое доказательство, любую улику, полученные таким образом. Мало того, окружной прокурор потребует от шефа принять меры к нарушителю чистоты следствия, и тот под давлением господ из Конкорда будет вынужден Спенсера изгнать. Его выгонят с работы пинком под зад, без выходного пособия. Так что не было смысла заходить сюда.

Спенсер неохотно закрыл дверь.

Потом он оглядел коридор и после некоторых колебаний постучал в дверь напротив. Ему' открыл молодой человек изящного вида, с восточной внешностью. Спенсер начал говорить ему, кто он такой и что произошло, но студент его прервал, затараторив:

— Подождите. Подождите-подождите. Вам надо поговорить вот с ним. — Он показал куда-то за спину Спенсера. — Комната три девятнадцать.

— Почему мне надо обращаться в комнату три девятнадцать?

— Потому что они были друзьями, — ответил студент и попытался закрыть дверь.

Спенсер помешал ему, подставив ступню, и вынул полицейский жетон.

— Мне не нравится, как ты себя ведешь, приятель, — твердо произнес он. — Так кто там живет, в этой комнате три девятнадцать?

Студент посмотрел на ногу Спенсера, просунутую в дверь, затем на его жетон.

— Альберт Мейплтоп, — сказал он. — Теперь я могу закрыть дверь?

— Теперь, наверное, можешь. — Спенсер убрал ногу, дверь закрылась.

Он медленно двинулся к комнате номер 319. На розовато-лиловой двери рядом с магнитной доской для объявлений был изображен Анубис — бог смерти с головой шакала, а под ним болгарская пословица: «Хочешь утопиться — не лезь в мелкую воду. Там только одно мучение».

«Какие мне еще нужны сведения о Мейплтопе?» — подумал Спенсер и постучал. Дверь отворилась, и перед ним появился красивый молодой человек с длинными волосами. Из одежды на нем были только черные шорты.

Спенсер показал полицейский жетон и спросил:

— Вы Альберт Мейплтоп?

— Да, это я, — сказал Альберт, отбрасывая волосы назад и завязывая их в хвостик.

— Вы были в дружеских отношениях с девушкой, которая жила вон там, по этому коридору, с Кристиной Ким?

Черные глаза молодого человека вспыхнули. Он как-то странно посмотрел на Спенсера. Мол, что за вопрос?

— В дружеских отношениях? Да.

— Она была найдена сегодня мертвой.

Даже в неярком свете коридора было видно, что молодой человек сильно потрясен. Кровь отлила от его лица.

— Конни, — не оборачиваясь, крикнул Альберт, — поди сюда! Это насчет Кристины.

К двери подошла девушка. Она тоже была полураздета, хотя на дворе стояла зима.

— В чем дело? Что случилось?

— Это детектив…

— Извините; — сказал Спенсер, обращаясь к девушке. — Не могли бы вы назвать свое имя?

— Конни. Констанция Тобиас, — пролепетала девушка. Она нервничала. Спенсер вспомнил, как дергался Милтон.

— Что-нибудь случилось? — спросила Конни упавшим голосом.

Альберт повернул к ней голову и тихо проговорил:

— Они нашли сегодня Кристину. Мертвую.

Конни как будто прорвало. Она немедленно зарыдала, и так бурно, что Спенсер даже сделал шаг назад. Альберт обнял ее за плечи.

— Ну, не надо, — прошептал он. — Не надо.

Но Конни зарыдала еще сильнее.

Спенсер стоял и внимательно ее разглядывал. В течение нескольких секунд с Конни случилась удивительная метаморфоза — от нормального состояния к истерике.

Не отводя от нее взгляда, Спенсер откашлялся и сказал почти виновато:

— Мне жаль, что вынужден сообщать такое неприятное известие. Вы ее знали?

— Знала ли я ее? — всхлипнула Конни. — Она была нашей лучшей подругой.

«"Нашей", — эхом отозвалось внутри Спенсера. — Хм, очень интересно».

— Прошу извинить мое вторжение. Я постараюсь, чтобы это не заняло много времени.

Но Конни не могла унять рыданий. Она раскачивалась из стороны в сторону, слезы лились у нее по щекам, из носа текло. Альберт гладил ее по плечу, но это, видимо, мало помогало. Рыдания не утихали. Мало того, она заплакала еще громче.

Спенсер ждал. Конни Тобиас была симпатичной девушкой небольшого роста. Но симпатичной предположительно, поскольку в данный момент выяснить это было довольно трудно. Лицо ее было все мокрым от слез и красным.