Красные листья

— И что написать? — спросил Уилл. — «Разыскивается: живой или мертвый. Убийца Кристины Ким».

— Да, именно так. Или, если тебе захочется, можешь прибавить, что объявляется денежное вознаграждение за любую информацию о преступнике, которая приведет к его поимке, и так далее и тому подобное.

— Денежное вознаграждение? Ты что, думаешь, мы в Нью-Йорке?

— Ладно тебе, у нас в бюджете тоже кое-что есть.

— Да, есть. Твоя зарплата. Я поговорю с бухгалтером. Хотя, конечно, сильно сомневаюсь, что он выделит деньги. Кроме того, ты забыл — здесь в Дартмуте студенты совсем не бедные. Ты думаешь, они начнут рыть землю за какие-нибудь две сотни баксов?

— Конечно, нет. Там должно быть не меньше двух тысяч.

Уилл от души рассмеялся.

— Ладно, сделай, что можешь, а поговорим позже, — сказал Спенсер.

— Чем ты собираешься заниматься сегодня?

— Я? Я собираюсь заняться Альбертом Мейплтопом.

— В таком случае тебе предстоит море удовольствия. Мое присутствие необходимо?

— Нет, все в порядке. Затем я собираюсь съездить в «Красные листья». Поговорить с женщиной, которая руководит этим заведением. Хочешь поехать со мной?

— Нет, спасибо. После обеда я отваливаю домой до понедельника. Кстати, анализы крови до сих пор еще не пришли. И отпечатки пальцев тоже.

— Знаешь, в Нью-Йорке такие анализы в случае убийства делают за два часа, — проворчал Спенсер.

— Да, жаль, что мы не в Нью-Йорке.

Спенсер хотел повесить трубку. Уже было десять сорок пять. День все убывал.

— Звонили от прокурора, — сказал Уилл.

— Почему так поздно?

— У них людей не хватает и много дел…

— Уилл, — устало сказал Спенсер, — это все риторические вопросы.

Уилл продолжал говорить:

— …Но затем они увидели отчет коронера. И моментально это дело приобрело гриф «особой важности».

— Оно было делом «особой важности» с самого начала, — бросил Спенсер.

— Их, конечно, смущает, что нет никакой крови и очевидных следов борьбы. В общем, они интересуются, хочешь ли ты, чтобы они прислали своих людей для расследования…

— Только если желают, чтобы я уволился, — ответил Спенсер.

— Спенс, опять ты за свое. Они ведь только хотят помочь.

— Да, а потом сразу же и забрать все себе.

— Помочь найти убийцу. Ты понял?

— Нет, — сказал Спенсер. — Что еще?

Уилл сделал паузу, покашлял и, наконец, сказал:

— Они спрашивали, заготовили ли мы уже ордер на арест на чье-либо имя.

— Да. Если они еще позвонят, скажи, что на мою маму. Я заготовил ордер на арест моей мамы. Это она убила Кристину. Они что, над нами издеваются? — Спенсер не верил своим ушам и потому переспросил: — Окружной прокурор спрашивает, есть ли у нас кто-то на подозрении? Да, позвони им и скажи, что есть. Четыре тысячи студентов Дартмута и сто преступников, отбывающих наказание и отпущенных из тюрьмы в краткосрочный отпуск.

— Спенсер, они ведь только пытаются…

— Я знаю, что они пытаются, — прервал его Спенсер. — Позвони Иннису, попроси его ускорить анализы крови. И Ландерсу тоже — насчет отпечатков.

— Иннис и Ландерс сказали, что все будет готово в понедельник.

— Господи! Разве это нормально — уезжать на уик-энд во время расследования убийства?

— Лаборатория в Конкорде загружена под завязку.

— Ах да, я и забыл, ведь это же общеизвестно: День благодарения стимулирует совершение тяжких уголовных преступлений, — произнес Спенсер и повесил трубку.

Телефон немедленно зазвонил снова.

— Я только хотел еще спросить, — сказал Уилл, — что не вижу содержимого ее банковского сейфа.

— Я эти вещи вчера пометил как вещественные доказательства, — сказал Спенсер.

— Я это только и хотел спросить, — сказал Уилл.

— Ладно, не беспокойся. С этим все в порядке. — И Спенсер повесил трубку во второй раз.

Он принял душ, затем оделся в брюки хаки и темно-голубой свитер. Приладил кобуру из коричневой кожи со своим короткоствольным «магнумом». Тщетно поискал растворимый кофе. У Энди О'Мэлли так и не нашлось времени приучить его пользоваться кофеваркой, поэтому он хранил ее в шкафу в качестве сувенира. Спенсер взял банку колы и сел за стол на кухне. Смахнул с него на пол старые газеты и высыпал содержимое банковского сейфа Кристины.

Он начал осторожно перебирать бумаги, чтобы найти что-нибудь о ее отце и об Альберте. Он просто искал, ощущая, как среди этих бумаг трепыхается ее душа, как птица в клетке.

Письма от бабушки были наполнены жалобами разного рода, и главной темой там была искренняя тоска по Кристине. Бабушка писала, что очень по ней скучает, скучает по детям, играющим у озера.

«Каким детям?»

Спенсер еще раз внимательно всмотрелся в фотографию Кристины-подростка, где она держала бумажного змея. На ней она выглядела исключительно аккуратной, ухоженной, волосы были коротко подстрижены и причесаны, она улыбалась, а позади нее был виден пролив Лонг-Айленд. Между девочкой и проливом виднелась низкая каменная стена и кусочек берега. По времени это выглядело как поздняя осень — листья все уже опали. Кристина на фотографии счастливо и широко улыбалась.

«Гринвич, — подумал Спенсер. — Гринвич, штат Коннектикут».