Красные нити

Столько лет прошло, а у меня всё ещё немеет затылок и язык, когда вижу обескровленный труп. Почти сразу же психика услужливо вытесняет все детали, стирая их из памяти. Защитный механизм, наверное.

Слишком уж эти неестественно бледные лица с прозрачными губами и ярко-красные, горящие как огонь, раны на шее пугают маленького мальчика внутри меня…

Глава 6. Чёрное дело

– Стёпочка, сынок, ну расскажи мне. Пожалуйста, расскажи, что ты видел?..

Я молчал. Как рыба, набравшая в рот воды. Отчасти поэтому я и перестал говорить – все постоянно спрашивали меня о том, что произошло тогда, в тот самый роковой день, когда мы поехали с папой на рыбалку.

Сначала меня пытали следователи, потом ещё какие-то люди в форме – мама утверждала, что это папины коллеги. Потом уже мама с бабушкой пробовали меня разговорить в спокойной обстановке – дома, но я продолжал молчать. То, что я увидел, так меня напугало, что я боялся сказать не то что одно слово, а даже одну букву об этом. Мне казалось, что если только я открою рот, то все эти ужасы, взятые вместе, выльются на меня же и на моих близких, накроют нас смертельной волной и потопят.

Нет, я буду молчать. Прости, мама.

Так как я был единственным свидетелем убийства, папу ещё несколько лет считали пропавшим без вести и продолжали поиски, а только потом признали погибшим. Как обычно в случае с утопленниками, тело найти так и не смогли. Оно ведь упало в реку, и течение, скорее всего, унесло его куда-то далеко, а может, наоборот, прибило ко дну, и оно быстро разложилось в воде.

Надо ли говорить, что я с тех пор возненавидел рыбалку, рыб, водоёмы и всё, что с ними связано? Да что там, я даже обычной воды в ванне боялся и первое время кричал как резанный, когда мама пыталась меня мыть. Психолог, разумеется, считала это одним из проявлений аутизма. Что ж, пусть. Так проще.

Так никто не узнает, не сможет даже представить, что случилось. Я стану могилой, похороню это в себе. Пусть глубоко-глубоко у меня внутри тлеют и гниют эти страшные картинки. Я и сам их позабуду. Заколочу в гроб вместе с самим собой. Если я не умею говорить, то и память мне ни к чему.

Но однажды, тёмной ночью я снова увижу это во сне. Я увижу, как папино лицо с каждой секундой наливается мертвецкой бледностью, а зрачки расширяются от ужаса и боли. Я вспомню, как его обесцвеченные губы шепчут мне «Беги!». Вспомню то чувство, когда ноги прирастают к земле, и не получается пошевелить даже одним пальчиком. Я увижу, как он, осунувшийся и за считанные секунды очень сильно похудевший, упадёт в камыш, растущий у берега, а этот странный человек, отпустив его, повернётся ко мне. Я думал, он папе друг, и они просто так необычно обнимаются, радуясь встрече, но в этот момент пойму, что всё иначе. Человек в чёрном склонит голову набок и проколет меня насквозь своими острыми, как гвозди, глазами. Облизнётся. Сделает шаг вперёд. Поманит пальцем. Потом засмеётся тихо. Что-то скажет… Что он мне сказал?.. Этого я так и не услышу. Я закричу. Громко-громко.

И проснусь.

* * *

Олег приехал на работу к девяти, как обычно. В отличие от меня, он выглядел весьма бодро. Ни одежда, ни лицо не казались помятыми. И даже свой потерянный телефон он каким-то образом нашёл!

Тайком щёлкнув в его сторону сканером, я проверил одну из своих догадок. Но нет – пусто. Олег всё же не вампир, а оклемался так быстро после пьянки, наверное, просто потому что годы молодые.

– Мне нужно сделать несколько важных звонков. Не дёргайте меня. Лучше разберитесь тут во всём этом бардаке.

Я ожидал, что он снова будет спорить и упираться, как вчера, но он только покладисто кивнул:

– Понял. Сделаю.

Следующим шагом у меня по плану был созвон с Москвой. Раз уж я вспомнил про Константина, надо бы разузнать, как он там поживает – не инициировал ли какую-нибудь новую тень ненароком. А заодно и спрошу про золотой памятник Эмилю.

Начальник московского штаба отказался со мной говорить, сославшись на срочные дела, которыми его загрузил Второй. Так же, как и его зама, не оказавшегося на месте. В отделе службы безопасности и вовсе никто не взял трубку, а потом стало занято. Безрезультатно просидев на телефоне полчаса, я решил, что дальше времени терять нельзя.

Придётся использовать запасной вариант. К счастью, у меня в Москве есть свои люди. Вернее, свой человек, который – что-то мне подсказывает – тоже в курсе всех дел. К тому же, она сама давно пытается со мной связаться и поговорить. Не хотелось бы, конечно, до такого опускаться, да и Стелле я обещал больше не общаться с этой девушкой, но, похоже, ситуация не оставляет другого выбора.

– Лина, привет.

– Значит, это всё-таки ты…

По моей спине прошёлся холодок. Может быть, зря я тревожу призраков прошлого?..