Красные огурцы

Тут на крыльце бревенчатого дома появился ошалевший тракторист. Дверь за ним захлопнулась. Он развернулся и принялся стучать:

— Наташка, тварь! Кепку верни!

Дверь распахнулась, женская рука вышвырнула бейсболку.

— Подавись ты, гнида! Что б тебя леший забрал!

— Вот тварь, Наташка! Я всей душой… — бормотал тракторист, топая сапогами по дорожке и напяливая бейсболку на ходу.

Он вышел из калитки и уставился на то место, где оставил трактор. Потом перевел взгляд на своих клиентов.

— Не понял. А где?.. — Он обнял руками воздух, изображая своего железного коня.

— Не знаю, — холодно ответил Антон. — Мы полагали, вы уехали.

— Куда я уехал?! Я сказал, буду через полчаса, сказал — сторожите. Где трактор, але?!

— Мы не нанимались сторожить ваш трактор, — сурово ответил Антон. — Мы отошли за водой. А когда вернулись, его не было. Более того, в тракторе…

— Ты что, мужик! Ты куда девал его?!

— Я вам еще раз говорю…

— Ты знаешь, сколько он стоит вообще?!

Тракторист присел на корточки, обхватил голову руками и затейливо выругался.

— Возможно, кто-то взял, — предположил Антон. — Надо поспрашивать…

— Слышь, — сказал тракторист, — плати за трактор.

— Что, простите?

— Мужик, это колхозный трактор, меня председатель посадит! У меня и так условный срок! Давай бабки!

— А то что?

Тракторист неуловимым движением выудил из-за голенища нож.

— А то порежу и тебя, и бабу твою.

— Тихо, тихо. — Антон стал отходить, пытаясь загородить собой Дуню. — Не нервничай, брат. Давай спокойно обсудим.

— Давай, — легко согласился тракторист. — Трактор стоит пять миллионов рублей.

— Что-то дороговато.

— А ты думал! Японский!

— Какой японский, на нем «Беларусь» было написано!

— Тем более.

— Но у меня нету столько денег, — соврал Антон.

— Да? — Продавец, казалось, был не готов к такому повороту торга. — А сколько есть?

Антон достал бумажник и вынул из него все, что было.

— Вот, десять, одиннадцать пятьсот рублей.

— Дядя Антон, это ж такие деньжищи! — воскликнула Дуня.

— У него нож, Дуня. Нож — это аргумент. Считай, что нас грабят.

— Ничего не грабят, — обиделся тракторист. — Какую машину отдаю — это ж зверь, а не трактор, даже зимой заводится.

— Так его же нету! — возмутился Антон.

— Да, это верно. Давай тогда десять тысяч.

Сговорчивый тракторист взял две пятерки, повеселел и даже пожал Антону руку.

— Ну, бывай, турист! — С этим напутствием он проворно затопал обратно в дом. — Наташка, открывай, гуляем!

Антон уже начал входить в роль миллионера в бегах, и расставание с десятью тысячами его не очень расстроило. Еще легко отделались, подумал он. Подхватив корзинку, он махнул Дуне и зашагал по дороге.

— Это ж какие деньжищи, — бормотала Дуня, стараясь не отставать. — За какую-то развалину… — Но внутри она ликовала. Только что на ее глазах Великое Ничто было продано и куплено за десять тысяч рублей. Это ли не кризис рационализма в философии? Надо будет обязательно рассказать Кате Анциферовой!

Не успели они зайти за поворот, как их взорам предстал злосчастный продукт белорусского автопрома. Трактор мирно стоял, завалившись передним колесом в канаву, мотор был выключен, ключи торчали в зажигании, прялка и саквояж лежали на месте. Пришлось возвращаться.

Антон поднялся на крыльцо и постучался. Дверь открыла полная женщина в ночной рубашке.

— Можно позвать… нашего друга? Это насчет трактора.

— Эй, как тебя… Раздолбай Иванович! — крикнула хозяйка, почесав шею.

В дверном проеме показался взъерошенный тракторист. Он вышел на крыльцо и прикрыл за собой дверь.

— Чего еще?

— Там трактор твой нашелся! За поворотом стоит. Кто-то покататься решил, наверное.

— Деньги возвращай! — тоненьким голосом потребовала Дуня.

— Да на хрен он мне нужен? Купил — забирай.

— А как же колхоз, председатель?..

— Да пошли они все! — Ветреный тракторист открыл дверь. — Да, там это… стартер барахлит, не сразу схватывает.

— А документы? Документы-то на него есть?

— Справка из психдиспансера! — хохотнул Раздолбай Иванович и захлопнул дверь.

24

Эмоциональное равновесие, также как и обычное, бывает устойчивым и неустойчивым. Страдания Сусанны, как ни странно, имели свойства устойчивого эмоционального равновесия. Иногда она выходила из привычного горестного состояния, но неизменно возвращалась в него, как шар, лежащий в лунке, поколебавшись, снова обретает покой.

Аслан, вернувшись домой под вечер, застал жену на веранде в шезлонге, читающей книгу «Армянское дерево». Романы о страданиях помогали Сусанне сохранять эмоциональное равновесие. Особенно о страданиях армянского народа.

— Сусик, — решительно начал Аслан, — давай помиримся. Смотри, я купил тебе сережки.

Сусанне не понравилось это предложение. Она мрачно посмотрела на мужа. Облитый красными лучами вечернего солнца, с коробочкой из ювелирного магазина в одной руке и бейсбольной битой в другой, он выглядел живописной аллегорией кнута и пряника.

— Что ты опять натворил? — спросила она басом.

— Что я натворил? Купил жене подарок!

— Аслан, скажи правду сразу. За что ты хочешь откупиться?

— Почему откупиться? Просто так купил, клянусь!