Красные Орлы

- Захотелось деревенских яиц и молока, – попыталась Машка уйти от ответа, но ей не дали.

- Ну и приехала бы, купила и домой, а ты работать, - не отставали мужики.

  Маша прожевала «пупырчатый огур» и сказала просто и с легкой грустью:

- Так получилось, ребята. Вот и Василий Иванович расспрашивал вчера. Я вам скажу так же, как и ему. Врать не хочу, а начать все рассказывать пока не могу. Не обижайтесь. Дядя Слава, спасибо вам за огурья и котлеты. Жене поклон передайте – готовит вкусно очень.

  Ну, мужики на то и мужики, чтобы прекратить расспросы, когда следует. Вряд ли у Маши получилось бы так легко съехать с темы, будь возле нее женщины.

  Потом все разошлись дорабатывать свой день. Машу видно было то тут, то там. Мишка поражался ее трудоспособности, неутомимости. Правда, замечал в этом ее упрямом труде некий надлом. Попытку забыться? Вероятно.

  Вспомнил Мишка себя, когда переехал в Подмосковье. Работал как проклятый, чтобы забыть беды свои. Не помнить кошмарных тех дней, когда каждую минуту жизнь его висела на волоске. Вот оно что, Кан… Сюда приехала тоску глушить? Сбежала? Что ж служилось с тобой, фифочка?

  Уже вечером, когда разошелся рабочий люд по домам сериалы смотреть, Волохов отдал последние распоряжения охранникам и двинулся на выход.

 В этот момент вспыхнул свет ярко, жужжанула техника. Вот настырная эта Кан! Починила таки! Стало быть, придется оставить барышню в селе. Вот только говорить ему об этом не хотелось. Снова начнет фифочка изгаляться.Потому взял и сбежал. А что? Пусть помучается неизвестностью, заноза.

  Машуля плелась домой. Забавно, что настроение ее было совсем не таким, как ее походка. Впрочем, не так уж и забавно. Ведь запросто можно словить кайф от продуктивного рабочего дня. Для многих это может быть диким, странным или невозможным. Но Маша работу свою любила. Что тут скажешь – повезло!

  Дома увидела она полный разброд и шатание. На приятном адреналине взялась за недособранную мебель и через час домик ее стал вполне себе уютным. Быстро протерла пол, пыль, поставила на полочки фотографии отца, мамы и  их общую, семейную. Осталась довольна. А когда душ приняла случилось неприятное. Припомнила Машулька, что в холодильнике у нее колбасная «попка», половина пакета молока и огрызок белой булки. Стало быть, придется тащиться в магазин.

  Надела джинсики модные, футболочку вызывающую, накинула куртяпку свою московскую и пошла.

- Решили сегодня суп сварить? Неужто? – наглая кассир с любопытством разглядывала машин набор продуктов и посуды. - А говорили давеча, что супы варить не ваше царское дело. А тут и посудки решили прихватить?

- Я давеча говорила, что каждый своим делом должен заниматься. Вы тут чеки пробиваете? Вот и пробивайте,- грубовато выдала Маша, удостоилась гремучего взгляда кассира и ушла с покупками.

  Дома, уже понимая, что устала, все же не дала себе послабления и приготовила ужин. Настоящий домашний, как мама учила. И картошечку с курочкой, и салатик, и супцу.

  Достала из шкафа льняную скатерть, опять таки, сунутую туда мамой, расстелила на столе в "горнице" и сервировала стол. Делала и сама над собой смеялась. Ну, для кого это все, а? Могла бы и в кухне поесть. Просто захотелось как дома. Скучала она…

  Волохов после позорного побега места себе не находил. Ругался на себя, психовал. Совесть пересилила и с тоской в душе, но готовый к бою, направился к стервозной Кан. Несколько времени потоптался на пороге ее домика, но постучал, собрался и состроил серьезное выражение лица.

  Маша удивилась его приходу, но поняла, что именно сейчас и будет вынесен приговор ей как работнику.

- Доброго вечера, босс. Проходите.

- Виделись уже, Марья Сергеевна, – Волохов втолкнул себя в ее дом и огляделся.

  Куда проще приструнить беспомощную женщину, согласитесь. А тут… И полки повешены, и шкафы собраны. В прихожей даже вешалка висит и не падает. Обувница, она же диванчик, ровно стоит там, где обязана. И пахнет едой! Домашней, вкусной. В гостиной на столе скатерть красивая, на ней тарелки, вилка….и нож.

  Вот этот столовый ножик и добил Мишаню. Повеяло столицами, Старой и Северной. Давненько не ел он ножом и вилкой. Все закусывал на ходу. А когда в гости звали сельские, там ложки выдавали, вилки реже.

  Сама Кан робу свою рабочую сняла. Футболка модная, джинсы. И волосы распущены. Стало заметнее, что смесок она. Не русских кровей, но с русской душой. В этом не сомневался Волохов, поняв уже, что за характер у этой фифы. Не сдается никогда!

- Ужинать будете? Я только накрыла, – Кан не то, чтобы растерялась, но задумалась.

  Звать к столу барина не хотелось, но он гость, вроде бы. Неприлично. Мама уж точно бы по голове за такое не погладила.

- Спасибо. Можно, - и уселся, в надежде, что Машка в готовке полный профан.

  Она быстро поставила второй прибор и аккуратно подала салфетку. Придвинула салат, угостила картошкой и курицей. Волохов хотел завыть, но передумал. Вот ведьма! И тут справилась. Вкусно было…

  После ужина, прошедшего в обсуждении дел фабрики, когда чай уже плескался в чашках, Волохов решил, что не фиг тянуть. «Раньше сяду, раньше выйду»!