Красные озера

Завод был страшный, укутанный гарью и простыней из дыма и сажи, окруженный рыжими отростками, торчащими из земли, отгородившийся от посторонних взглядов массивным забором.

Завод был шумный – гудел и дышал, и от его дыхания стоял звон в ушах.

На территорию чужаки вошли беспрепятственно, ворота никогда толком не закрывались. Шалый поставил ящик, достал из него один сверток, развернул бурый снаряд, осмотрел его внимательно, покрутил в руках, как бы не зная, что делать, затем резко поднялся, подбежал ко входу в здание, защищенному автоматическими дверьми, и положил брусок у порога.

– На пробу, поглядим, как бабахает! – пояснил он остальным и потянул узел, торчащий из канистры. В воздухе распространился едкий запах копоти и разложения.

Бориска отвязал один отрезок, примотал его к брусочку, растянул на всю длину. Постоял некоторое время в нерешительности, потом чиркнул спичкой, поджег обремканный конец веревки и ринулся прочь. Остальные не отставали.

Впятером они выскочили за ворота и юркнули за ближайший холм.

Огонек горел ярко, полз по веревке впопыхах, разбрызгивая искры. Дойдя до снаряда, он заискрился сильнее, испустил дым и вдруг погас.

Люди за холмом недоуменно переглянулись. Попробовали еще раз, но тщетно. Не знали они, что украли промышленную бризантную взрывчатку, которая не слишком восприимчива к внешним воздействиям и подрывается чаще всего от специального капсюля-детонатора.

Шалый в сердцах сплюнул и развел руками.

– Давайте последний метр шнура в узел смотаем, – предложил матвеевский сосед. – И на взрывчатку положим. Он пока прогорит, такой толстый, взрывчатка нагреется. Наверное, должно сработать. Как думаете-то?

Все согласились. Достали еще один обрезок, сделали на его конце огромный узел, приложили к неподатливому бруску да с обратной стороны подпалили.

Рвануло через минуту, мощно и громко. Щебенка и частицы песка, от скорости острые, как иглы, полетели во все стороны. Кому-то слегка оцарапало лицо.

Когда улеглась пыль, все пятеро подошли ближе. Автоматические двери разъехались и покорежились, из одной вылетел кусок. Козырек над входом рухнул, стены покрылись трещинами.

– Давайте внутрь! – скомандовал Борис. – Ящик хватайте! И канис…

Его прервал невообразимый скрежет, вырвавшийся из заводского нутра. Из верхней части рваного дверного проема выехала цельная стальная заслонка и плотно уткнулась в пол, загородив проход.

– Да б твою мать! – благим матом заорал Шалый и принялся неистово колотить по заслонке. Колотил долго, не замечая, что сбивает руки в кровь.

Затем он выдохнул, обернулся к остальным с совершенно растерянным выражением лица. Угольки глаз под плетнем из засаленных волос потухли.

– Делать-то чего будем? – спросил он.

– Да хер его знает, нас скоро рабочие прибегут сгонять! – выкрикнул один из четверки.

– По домам, что ли? – робко спросил старик с выбеленными волосами.

– Я те, б…., дам по домам! – вспылил Шалый. – Сука, здесь костьми ляжешь!

Он даже бросился на старика с кулаками, но вовремя вспомнил про свой слабый нос и остановился. Руки его повисли плетьми вдоль тела.

– Давайте, может, девятнадцать снарядов, которые остались, по углам здания раскидаем. Да снаружи их подорвем – стены-то, поди, пробьет, – предложил один из мужичков, которые раздобыли солярку. – А если пробьет – так и завод весь сложится, без несущих-то конструкций.

Посовещавшись наспех, так и поступили. Каждый угол строения обложили опасными брусочками, примотали к ним веревки с узлами на концах да по очереди подожгли.

Взрывы прогремели друг за другом. Часть забора ударной волной разнесло в мелкую крошку, в одном месте вывалилась целая плита. Рыжие будки оплавились, развалились на искореженные листы металла, открыв торчащие из земли трубы. Сами трубы повсеместно раскололись, так что вокруг завода забил фонтанами кипяток.

Здание стояло на месте. В правом переднем углу стены разъехались по сторонам и просели книзу, в остальных – пошли страшными продольными трещинами до самой крыши. Вот только за каменной облицовкой обнаружился еще какой-то материал, светло-серый, блестящий да неприступный. Шалый из любопытства потрогал его и сжег себе ладонь.

Впрочем, трубы перестали изрыгать дым, и гудение стихло.

– Черт его разберет, сильно повредилось аль нет, – сказал матвеевский сосед. Лицо его и одежда были покрыты углем и мелкой пылью. – Вроде не дымит.

– Каркас-то крепкий, – произнес в свою очередь Бориска и подул на красную от ожога руку. – Но работа явно встала. Пойдем отсюда.

– А дальше-то какой план? – поинтересовался старик с белой головой.

– Сидеть у Ленки да ждать. Придет Радлов, придут работяги – придется и с ними как-то разобраться, – глазки у Шалого вновь заблестели от злобы и радости.

2