Красные пески (ЛП)

На следующее утро Элой проснулась в полном одиночестве, даже не услышав привычное щебетание птиц. Боль в теле уменьшилась, и она была этому рада. Элой восхищалась собственным телом, поражённая его способностью справиться с тем, как Гелис осквернил её прошлой ночью. С ногами была другая история, но Элой потребовалось всего несколько минут, чтобы окончательно прийти в норму.

В надежде на то, что Гелис сдержит своё обещание принести горячую воду, она подтащила ванну к входной двери и вытащила пробку, наблюдая за сливом воды. Элой знала, где найти чистящие средства, поэтому привела ванну в порядок, убрала из неё куски мыла, оставшиеся после прошлого мытья; Элой была удивлена тому, как Гелис ценил чистоту и порядок, и её это даже забавляло, особенно если учесть его нестабильный характер.

Она занялась починкой одежды, после этого сняла простыню с кровати, обнаружив небольшие пятна крови — как свои, так и Гелиса. Постирав простыню в фонтане и убедившись, что она будет как новенькая после высыхания, Элой повесила её на окно.

Она продолжала заниматься домашними делами до тех пор, пока в комнату не вернулся Гелис. Элой попыталась приготовиться к его непредсказуемому душевному состоянию, в котором он мог находиться, но Гелис казался совершенно спокойным. Он нёс на себе две ёмкости с водой, и Элой изумилась той огромной силе, которая для этого требовалась. Откуда бы он ни брал воду, подходящего источника точно не было поблизости.

Элой подошла, чтобы помочь и забрать одну из ёмкостей, но Гелис отмахнулся от неё и наполнил ванну водой, а всё помещение — сладковатым ароматом лекарственных трав. Затем он подошёл к столу, чтобы что-то написать в книге в кожаном переплёте. Когда Гелис проходил мимо, Элой заметила восемь параллельных борозд на его груди и покраснела, поняв, что отметины идеально соответствовали её ногтям.

Они долго сидели в тишине, Гелис продолжал писать, а Элой нежилась в ванне. Она надеялась, что это продлится вечно, но вскоре вода остыла, теряя успокаивающий эффект. Элой почти уснула. Гелис поднял голову, когда она встала.

— Ты поела? — он хмуро смотрел на неё. Элой на секунду задумалась. Она вообще не помнила, когда ела в последний раз, не будучи голодной. От Гелиса не укрылись её сомнения, и его ладонь крепче стиснула перьевую ручку; он пытался обуздать вспышку ярости. — Ты должна есть. Или я сам тебя накормлю.

Элой выпрямилась.

— Прости, — быстро сказала она, — я… я просто забыла, — она накинула на себя полотенце и набрала сухофруктов, зная, что Гелис пристально за ней наблюдал.

— И мясо.

Элой нахмурилась, медленно потянувшись к вяленому мясу и добавляя его в свою миску. Гелис вёл себя странно, и это настораживало. Но вскоре он отвернулся, и она села за стол, чтобы поесть, и одновременно следить за тем, как он проверял воду, которую она оставила в ванне. Найдя это вполне приемлемым, он снял собственную одежду и залез внутрь. Сев, он потянулся к мочалке, чтобы очистить кожу.

Элой с любопытством заглянула в книгу, в которой он писал, пододвинув её ближе в попытке разобрать нацарапанный почерк. К сожалению, язык она не узнавала, но, несмотря на это, просто пролистала книгу, тем самым привлекая внимание Гелиса.

— Солнце радуется, — произнёс он, осматривая неглубокие раны на своей груди, — я принёс жертву во имя Него сегодня утром, и буду приносить каждый день, пока не родится Его сосуд.

Элой невольно вздрогнула от его слов. Она не чувствовала себя как-то иначе — возможно, потому что могла быть бесплодна. Интересно, если это было бы правдой, Гелис перестал бы пытаться? Скорее всего, он просто убил бы её. Или она может пригодиться ещё для чего-нибудь?

Почему бы не спросить? Что она потеряет? Элой осторожно отодвинула книгу и, переведя взгляд на Гелиса, с облегчением обнаружила, что он совсем не возражал, чтобы она на него смотрела.

— Гелис… ты убьёшь меня, если я не смогу иметь детей?

Он взглянул на неё, как будто удивлённый вопросом.

— Если бы это было так, я бы уже убил тебя, — ответил он, — Солнце говорило со мной… и сказало мне…

— Солнце не может знать всего, — перебила она его, — знает ли Солнце, кем была моя мама? Как я родилась? — она чувствовала, будто тонет в кипятке, затрагивая эти темы, но ей больше не с кем было поговорить.

Лицо Гелиса помрачнело.

— Оно создало тебя для меня. Это были его слова. Оно не сделало бы тебя бесплодной.

— А если это девочка?

— Что? — Гелис огрызнулся.

Элой немного съёжилась и опустила глаза на свой завтрак.

— Если… я беременна, но девочкой?

Губы Гелиса изогнулись в насмешливой ухмылке, когда он вылез из ванны и взял полотенце, чтобы вытереться, а затем начал одеваться.

— Оно никогда не будет тратить моё время и моё семя на такую ерунду, — уверенно отозвался он.

Элой была раздражена его ответом, но просто прищурилась. Казалось, Гелис заметил её негодование, поскольку послышался его не менее раздражённый вздох.

— Но если такое случится, я приму вызов, чтобы попробовать ещё раз, — сказал он прямо.