Красные петухи(Роман)

— Знаю, — глухо проговорил Чижиков. — Знаю… Непосильная задача. Невероятная.

Встал. Принялся молча мерить шагами комнату. «Онуфрий, Онуфрий. Чертов сын! Куда занесло тебя! И меня поставил перед… Удержусь ли на этом повороте? Без президиума губкома и командующего группой войск не обойтись, ВЧК не миновать. Вряд ли Аггеевский поддержит. Одна надежда — Новодворов…» Повернулся на скрип двери и ошалело захлопал выцветшими белесыми ресницами, увидя входящего Новодворова. Тот неторопливо прошагал на середину комнаты, снял шапку, стер иней с широких бровей.

— Еду, гляжу, губчека бодрствует, дай, думаю, зайду, скрашу одиночество, а тут, брат, такое «одиночество», что скинь мне пару десятков лет, и я бы… Постой, да ведь это челноковская комсомолия? Не с того ли свету? Мы ее в поминальник, а она — собственной персоной. Здравствуй, красавица, — подал руку смешавшейся Ярославне. — Погоди, погоди, сейчас припомню… Нахратова, кажется? Слава богу, еще не совсем память сносилась… Не помешал, Гордей Артемович?

— Наоборот. Только подумал о вас. Такой орешек подкатили челноковцы — зубы трещат.

— Тогда я не помощник. У меня еще на каторге от цинги половина зубов выпрыгнула. Грызи уж свои орехи сам.

— Задал Карасулин задачку…

— Так он не погиб? — обрадовался Новодворов. — Живуч мужик.

— Помните, я докладывал о своем разговоре с Карасулиным во время его импровизированного ареста. Так вот, он наше задание перевыполнил. Да с каким перекосом…

И Чижиков скупо пересказал только что услышанное от Ярославны.

— М-мд-да-а, — протянул Новодворов и протяжно закашлялся, будто в трубу затрубил: бу-бу-бу! — В том, что он не иуда, я не сомневаюсь. Знаком с ним и от других наслышан. Но чтобы большевик, секретарь волпартячейки командовал контрреволюционным полком — такого и в самом диком бреду… — Д-да-а! — Несколько раз прошелся от стены к стене, резко остановился перед Чижиковым. — Но ведь губчека приказывала Карасулину действовать сообразно обстановке?

— Так-то оно так…

— Ты давал ему задание войти в доверие врага и при нужде ударить в спину? Давал?

— Конечно, но…

— Ни ты, ни я, ни Карасулин — никто не мог всего предвидеть и предугадать. На таких поворотах ой ли какие головы кружатся и летят под откос… Пусть подымает полк! И с ходу — на Яровск. Освободить город и по бандитским тылам — к Тоборску. Для раскаявшихся, колеблющихся красный полк Карасулииа станет знаменем. Он, как магнит, стянет всех трудяг, и те даванут кулачье и белогвардейщину изнутри, помогут нам отжать мятежников от железной дороги, оттереть на север, а там им — конец. Ведь эсеровские вожди мятежа рассчитывают на поддержку других губерний, на вмешательство заграницы. Воистину — зло застит им разум.

— На Карасулине, хочет он того или нет, — кровь погибших… — высказал Чижиков больше всего мучившее его сомнение.

— В этом разберется трибунал, — жестко проговорил Новодворов. — Без разбирательства тут все равно не обойтись А сейчас Карасулину надо помочь. Он угодил меж молотом и наковальней. Так же, как тысячи сбитых с толку крестьян Мы должны любой ценой вырвать трудового крестьянина из кулацкой западни, завоевать его доверие. Это очень нужно партии сейчас, еще нужней будет завтра и совершенно необходимо — послезавтра, когда на новой основе будут складываться наши отношения с мужиком. Пока что они у нас — не ахти. Если и дальше будем так ломить да гнуть — может случиться непоправимое: мужик охладеет к земле, она потеряет над ним власть… — И снова круто повернул разговор в изначальное русло — Ты толкнул Карасулина в это пекло, а сам боишься ручки обжечь? Такие, как он, на полпути не останавливаются. Все делают истово и до конца. Ни полумер, ни полутонов, ни полупоклонов. Ну а риск… Без риска, говорят, не проживешь. Помнишь, как это… «Есть упоение в бою, и бездны мрачной на краю, и…»

— «…в разъяренном океане, средь бурных волн и бурной тьмы…» — продолжила Ярославна и заплакала — облегченно и тихо.

Новодворов и Чижиков отошли к окну.

— В губкоме пока никаких дискуссий по этому поводу, — не то посоветовал, не то подумал вслух Новодворов. — Отштампуют решение, и мы связаны по рукам и ногам. Обстоятельное и толковое донесение Дзержинскому. Сегодня же. Сейчас. Вот подуспокоимся чуть и сочиним. С командующим группой войск договорюсь. Мы с ним друзья по каторге. Вот так, пожалуй. А дальше будет видно…

Глава пятая

1

С тех пор как в Северской губернии начался антисоветский мятеж и, то где-то затихая, а где-то разгораясь сильней, охватывал все новые уезды, огненным палом переметнулся в глухие таежные деревни Прииртышья и Приобья, слил отдельные очаги в кровавые фронты, где громыхали орудия и не затихали жестокие бои, с тех пор Пикин все острее чувствовал собственную виновность в разыгравшейся трагедии. Всячески противился этому чувству, себе и другим доказывал обратное — как это было и на заседании губкома, — а в душе все крепче утверждался в своей неправоте и оттого мрачнел, становясь раздражительным до крайности.