Красные полковники. Держава превыше всего!

— Боюсь, что теперь только осенью. Климат пошел вразнос, — а вот Гольдштейн пил кофе, — дальше будет хуже. Конечно, это только мое мнение. Ученая братия на планете считает, что с деятельностью человека погода никак не связана. Но я с этим категорически не согласен. Бесконтрольная вырубка лесов, сжигание углеводородов в огромном количестве… Но самое страшное — загрязнение океанов. Почти незаметная масляная пленка резко снижает восстановление кислорода из углекислоты. Не все знают, что основные легкие планеты — не леса и джунгли, а мировой океан. Как следствие — из-за даже незначительного повышения концентрации углекислого газа в атмосфере появляется парниковый эффект. Растут среднегодовые температуры, и резко увеличивается количество очень неприятных для человека природных явлений. Штормы, тайфуны и наводнения, засухи и очень холодные зимы. Я же говорю — климат на Земле пошел вразнос.

— Что, и никаких надежд на улучшение? — слова Веры прозвучали как-то беспомощно.

— Если ничего не делать, то никаких.

— А вот что можно сделать в такой ситуации? — Александр Юрьевич спросил, не очень-то надеясь получить ответ.

— Прекратить всю промышленную деятельность человечества. Тогда природа лет за пятьсот или тысячу сама залечит полученные раны.

— Нереально, — констатировал Сахно. — А другие способы?

— Надо снизить хоть на полпроцента освещенность планеты солнцем. Атмосфера чуть подостынет, и все очень быстро придет в привычную норму.

— Ну ты, Витя, сказал. Как снизить?

— Я пока вижу только один вариант. Запустить тысячи спутников, которые будут управлять погодой. Одновременно с их же помощью раз и навсегда решить энергетические проблемы человечества на Земле.

— Двух зайцев одним выстрелом? Рассказывай! — Александр Юрьевич почему-то заранее был уверен, что идеи Гольдштейна могут быть реализованы. Пусть не сейчас, но в достаточно близком будущем.

Виктор удобнее устроился в кресле, закурил и начал выкладывать свои мысли:

— Представь себе аппарат в виде ромашки. Центральный блок — что-то типа диска — и громадные лепестки из, ну, скажем, тончайшей алюминиевой фольги. Сначала спутник выводится на орбиту планеты в компактном виде — лепестки свернуты в рулоны. Затем медленно раскручивается. Рулоны центробежными силами разворачиваются в большущие зеркала. Причем каждый лепесток автоматика может поворачивать на некоторый угол вокруг своей оси. Свет и тепловое излучение солнца будут отражаться на энергопреобразователи — какого типа, это уже другой вопрос. На данном уровне технического прогресса нашей цивилизации вполне решаемо — или просто отражаться обратно в космос, или, при необходимости, наоборот — осветить и подогреть определенный участок поверхности даже ночью. Главное — выдержать потребный тепловой баланс планеты. В результате и климат подправим, и в Якутии цитрусовые под открытым небом расти будут.

— Глобально, — задумчиво произнес Сахно, тоже закуривая. — Вот отчего, Витя, все, что ты предлагаешь, можно применить как очень мощное оружие?

— Здесь-то как? — не понял Гольдштейн.

— Возможно ли с помощью твоих зеркал-ромашек сжечь какой-нибудь город на Земле? Превратить плодородные земли в безводную пустыню?

Виктор немного оторопело посмотрел на Александра Юрьевича:

— Почему, Саша, ты всегда находишь самый плохой вариант использования моих идей?

— Работа у меня такая — адвокатом дьявола. Хочешь не хочешь, но приходится думать и о худшем. Впрочем, как раз вот такой способ управления погодой при надлежащем контроле за работой спутников и вообще всего околоземного пространства можно и нужно будет реализовывать. Проект глобальный. Заниматься им обязательно придется, но, увы, не сейчас. Только после достижения наших задумок по установлению нормальной власти на всей планете. Ладно, о мечтах поговорили, теперь о текущем. Где все?

— Гриша подмосковные торфяные пожары через порталы пресной водой с Ниагарского водопада заливает. Там как раз подходящая разница высот, чтобы не перегружать генераторы пробоя. Николай со старшим Кононовым последние партии химического оружия в жерла действующих вулканов сбрасывают.

— А почему туда? — спросила Вера.

— Высокая температура лавы. Тысячи градусов заставят достаточно быстро разложиться эту гадость во вполне безопасные вещества. А если и не все сгорит, то вокруг действующих вулканов на десятки километров жизни все равно нет. Вулканические выбросы сами по себе довольно токсичны, — ответил Гольдштейн.

— А Наталья чем занимается? — вопрос Сахно был адресован дочери. Сегодня она была «дежурной по человечеству», как с легкой руки Гришки стали называть диспетчера их маленькой команды.

— Ну, ты же знаешь, что мама теперь рада стараться, вытаскивает неизлечимо больных. Находит их по всему миру и делает с помощью аппаратуры пробоя операции. Там, где другим способом нельзя помочь. И везде оставляет распечатанные на принтере рекомендации по дальнейшему лечению. Подписывается, кстати, «Красным полковником». Наш имидж у простых людей чуть ли не до небес взлетел. Кое-где, — девушка хихикнула, — даже молятся.