Красные полковники. Держава превыше всего!

Пока Наталья проводила обследование, Виктор рассказал ей, как все произошло. Девушка, сидя на диване, послушно выполняла все просьбы врача дышать и не дышать, только чуть дернулась, когда опытные пальцы хирурга осторожно прикоснулась к одному из свежих рубцов на спине, но не протестовала.

— Вить, отвернись. Там ведь тоже осмотреть надо, — Наташа указала на прикрытые одеялом бедра девушки и объяснила ей на английском то, что сейчас требуется. Пострадавшая покорно кивнула головой.

— Вовремя ты успел, — констатировала Наталья через несколько минут, укутывая пациентку одеялом. И на вопросительный взгляд Гольдштейна добавила: — У нее еще не было мужчин, а те бандиты, вероятно, только собирались. Нашим уже сказал про девушку?

— Когда? — пожал плечами Виктор. — Она чуть ли не в портале пришла в себя, глазами захлопала и заревела. Только у туалета меня отпускает, и то не закрывается — в шелку смотрит, чтобы не ушел.

* * *

— Видишь нас? — спросил Гольдштейн по телефону, не отпуская руки девушки. Они практически сразу, как распределили и оборудовали бункеры, договорились без разрешения не заглядывать друг к другу через информационный пробой. Разве что — в случае тревоги.

— Да, — ответил Штолев и выслушал более-менее обстоятельный рассказ Виктора с комментариями Натальи.

Каких-то полчаса потребовалось Николаю, чтобы осмотреть через прокол место происшествия, послушать разговоры пожарных и полиции у пожарища, выяснить все необходимое в закрытых информационных базах.

— А ты молодец, Витя. Сразу там все зачистил. На нас ведь даже по найденному на месте происшествия единственному волоску выйти могут. Навострились на нашу голову анализы ДНК даже по капельке слюны делать. Ствол поменять не забудь, этот уже засвечен. Теперь по делу: Сара Линковски, свежеиспеченный бакалавр математики из Йельского университета, Нью-Хейвен, штат Коннектикут. Двадцать четыре года. Не замужем. Пятилетний контракт с Военно-исследовательской лабораторией в Мэриленде, но к работе приступить не успела. В отчете ФБР характеризуется положительно. Отмечены лесбийские наклонности.

— Чего? — у Гольдштейна отвалилась челюсть. Он непроизвольно бросил короткий косой взгляд на девушку, держащуюся за его руку. Та равнодушно слушала разговор, даже не пытаясь понять, о чем идет речь. Русского языка она явно не знала.

— В фэбээровском досье так написано, — усмехнулся Штолев. — Ты лучше скажи, что нам теперь делать? Тебя с Натальей она видела. Может, и прохождение через портал запомнила. Дай трубку Наташе.

— Слушаю, — сказала та, поднеся сотовый к уху.

— У нас какая-нибудь химия есть, чтобы надежно стереть память последних нескольких часов?

— Даже если бы была, не в ее состоянии. У девушки на глазах убили родителей и до смерти изнасиловали младшую сестру. Такие методы применять к ней я не позволю.

— И не думал настаивать, — ответил Штолев. — Просто обдумываю ситуацию. Сейчас отключаюсь. — Наталья кивнула головой, понимая, что Николай выключит информационный пробой, через который в данный момент видит бункер Гольдштейна. — Потом кто-нибудь перезвонит.

— Сара? Тебя зовут Сара? — спросил Виктор по-английски, наставив указательный палец на девушку. Та часто-часто закивала головой.

— Наталья, Наташа, френд, — указал физик на Сахно, опять получив в ответ кивок.

— Виктор, Витя, — он ткнул палец себе в грудь. На губах девушки появилось что-то отдаленно напоминающее улыбку. Она на секунду отпустила руку ученого и показала на лежащий на столе ноутбук.

Наталья увидела просьбу, встала и принесла компьютер. Сара быстро одной рукой что-то набрала и повернула экраном к Виктору. Там был только один вопрос на английском языке:

— Ты их всех убил?

Гольдштейн оторопело посмотрел на девушку. Теперь уже ему пришлось кивать головой.

Американка удовлетворенно вздохнула, откинулась на подушку и закрыла глаза, так и не выпустив руку мужчины.

* * *

— Пока снотворное не подействовало, не отпускала. Даже до туалета сопровождала, — смущенно сообщил Гольдштейн.

— Переправить спящую через портал в какую-нибудь больницу? — спросил Григорий, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Нельзя, — одновременно ответили Штолев и Наталья, а затем вопросительно посмотрели друг на друга.

— Слишком много знает. Сдаст нас, сама того не желая, даже если искренне благодарна за спасение, — объяснил Николай.

— Девушке пока очень нежелательно менять обстановку. Она закуклилась в своем маленьком мирке, который сейчас состоит из Виктора и его бункера. Прячется от постигших ее чудовищных событий. Новые впечатления строго противопоказаны. Вот когда начнет говорить, свыкнется с гибелью семьи… Она даже меня только терпит, а наш Витя для нее сейчас — царь и бог. Жуткая психологическая травма. Врагу такого не пожелаешь, — Наташа замолчала.

* * *