Красные полководцы. Сергей Каменев, Семен Будённый, Михаил Фрунзе, Василий Чапаев, Василий Блюхер, Михаил Тухачевский

Как справедливо отмечал знавший его А. И. Тодорский,

Тухачевскому не суждено было дожить до Великой Отечественной войны. Но Тухачевский вместе с ее героями громил фашистские армии. На врагов обрушилась техника, которую вместе с партией и народом строил Тухачевский. Солдаты и полководцы уничтожали неприятеля, опираясь на советское военное искусство, большой вклад в которое внес Тухачевский.

Как сторонник стратегии сокрушения Тухачевский оппонировал известному военному ученому, бывшему генералу А. А. Свечину, выступавшему идеологом стратегии измора. В духе времени эта дискуссия обернулась травлей ученого, возглавленной Тухачевским. Расстрелянный «красный Бонапарт» отнюдь не чуждался травли своих оппонентов. Противником Тухачевского был и будущий маршал Советского Союза Б. М. Шапошников.

В ноябре 1935 г. Тухачевский стал маршалом Советского Союза. В 1937 г. Тухачевский по ложному обвинению в подготовке военно-фашистского заговора против руководства СССР был арестован и расстрелян (реабилитирован в 1957 г.). Причиной репрессий стали амбиции Тухачевского, выходившие за должностные рамки, его несомненный авторитет, лидерство в высшем командном составе и многолетние тесные связи с другими высокопоставленными военачальниками, грозившие военным переворотом. При этом никаким иностранным шпионом он, конечно, не являлся.

Ганин А. В., к. и. н., Институт славяноведения РАН.

Советско-польская война 1919–1920 гг

Предыстория конфликта

Для понимания характера российско-польских отношений очень важно применение тех понятий, о которых идет речь при анализе польского национального и национально-освободительного движения. В течение ста лет (1815–1915), когда территория этнической Польши входила в состав Российской империи, в польском общественном сознании складывался определенный образ «русского» как представителя правящей в государстве системы.

При такой трактовке проявлений национально-освободительной борьбы польского народа, когда основной акцент делался на наличие или отсутствие момента антирусской направленности, как бы ставился знак равенства между царизмом и Россией, русским народом. Вместе с тем историки усиленно подчеркивали, что это – разные понятия, употребляя для характеристики польских восстаний и других выступлений такие формулировки, как «антисамодержавное», «антицарское», «направленное против царизма» и пр. Эти формулировки, в целом правильно отражавшие объективный факт нетождественности царизма и русского народа, тем не менее не учитывали важного субъективного фактора, а именно того, что в сознании поляков такое отождествление происходило под влиянием ненависти к угнетавшему их царизму, и эта ненависть переносилась на все русское. Так же, как и в русском обществе лишь небольшая часть сумела оказать сопротивление идеям великодержавия и подняться до подлинного понимания польского вопроса, так и в Польше далеко не каждый революционер мог отделить русский народ от ненавистного царизма, а только наиболее прозорливые, вдумчивые и чуткие. Недоверие и неприязнь по отношению к русским становились элементом национального сознания в период его формирования. Они, с одной стороны, сказались на польском национальном характере, а с другой, – во многом определили стереотип русского, закрепившийся в сознании польского общества. Все эти моменты имели и имеют огромное значение не только для российско-польских, а затем и советско-польских отношений, но в целом для судеб народов.

При анализе национальной проблематики, оценке тех или иных национальных проявлений перед исследователем, как правило, встает вопрос: где, когда, при каких условиях, почему патриотизм, национальное чувство, национально-освободительные стремления переходят в иную категорию; где граница, отделяющая их от национализма.

О национализме в негативном плане, как представляется, можно говорить тогда, когда проявления национального чувства оказываются направленными на недоверие и ненависть к другим народам или в ущерб интересов этих народов, когда свой народ ставят выше других и судят по иным меркам. В польском патриотизме такие тенденции прослеживаются. Элементы национального эгоизма и господства характерны для взглядов многих виднейших представителей польского освободительного движения. Это касалось не только отношения к украинцам, белорусам, литовцам, которых большинство польских идеологов не признавало самостоятельными нациями.