Красные против белых. Спецслужбы в Гражданской войне 1917–1922

На основе системного анализа научной литературы и уровня развития исторической мысли авторы предлагают разделить историографию проблемы на три периода: 1918 г. – первая половина 1950-х гг.; вторая половина 1950-х – вторая половина 1980-х гг.; начало 1990-х гг. – настоящее время.

В первый период в России начали публиковаться статьи, брошюры и книги, полностью либо частично посвященные организации, правовым основам деятельности органов государственной безопасности, участию чекистов в реализации репрессивной государственной политики в отношении непролетарских классов. Некоторые книги были написаны либо практическими работниками, либо бывшими сотрудниками органов государственной безопасности[3].

В 1924 г. в типографии полномочного представительства ОГПУ по Западному краю была отпечатана книга чекиста С.С. Турло и его соавтора И.П. Залдата «Шпионаж»[4], являвшаяся, пожалуй, первым учебным пособием для советских контрразведчиков. Использовав наработки предшественников, а также обобщив опыт деятельности разведки и контрразведки в годы Гражданской войны, авторы пришли к важному выводу: в целях самосохранения государство должно иметь хорошо организованные, действующие на профессиональной основе спецслужбы.

Отличительной особенностью указанного периода является публицистический характер работ о деятельности органов госбезопасности. Основное внимание в изданиях уделялось выделению заслуг чекистов в борьбе с политической оппозицией, в них обосновывалась необходимость решительной и бескомпромиссной борьбы с диверсантами, вредителями, саботажниками, агентами иностранных разведок, без которой невозможно построение нового общественного строя[5].

Роль органов госбезопасности рассматривалась односторонне, исходя из принципиальных установок, изложенных в «Истории Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс», то есть как карательного органа.

Этот историографический период характеризуется превосходством идеологии над исторической наукой, что находило подтверждение в тенденциозной интерпретации событий Гражданской войны, в обвинении белогвардейцев, их скрытых сторонников из числа духовенства, военспецов и пр. Поэтому нельзя назвать случайным издание в 1930 г. в серии «Библиотечка воинствующего атеиста» брошюры «Церковь и контрразведка. Контрреволюционная и террористическая деятельность церковников на Юге в годы Гражданской войны»[6]. «Специалист по борьбе с религией» Б.П. Кандидов раскрыл различные формы участия духовенства в деятельности деникинских спецслужб. Используя, по всей видимости, архивные источники, автор показал структуру, организацию, штатную численность контрразведывательных органов, подчиненных штабу главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России (ВСЮР), а методы работы спецслужб – по воспоминаниям советских и белогвардейских участников войны. Вместе с тем в брошюре отсутствует критический анализ исторических фактов.

В 1930–1940-е гг. в СССР был опубликован ряд работ зарубежных авторов о деятельности разведок и контрразведок иностранных государств. В этих изданиях важны редакционные предисловия, в которых подчеркивалось усиление подрывной деятельности спецслужб капиталистических стран против Советского Союза, обосновывалась необходимость усиления советских органов государственной безопасности и активизации борьбы с внешней и внутренней контрреволюцией[7].

В зарубежной историографии того периода деятельность органов госбезопасности также получила свое освещение. Симпатизирующие советской власти журналисты, общественные и политические деятели оправдывали создание спецслужб и применение большевиками репрессивных мер по отношению к своим противникам.

Так, известный деятель международного коммунистического движения А. Грамши в 1921 г. в газете «Аванти» писал, что в России «именно буржуазия развязала гражданскую войну, создала в стране обстановку беспорядка, террора и анархии»[8].

Активная деятельница немецкого и международного коммунистического движения К. Цеткин в докладе на IV конгрессе Коминтерна в 1922 г., позднее опубликованном под названием «Октябрьская революция», отмечала, что советская власть с первых дней существования встала перед необходимостью организовать защиту революции от внешних и внутренних врагов. Именно поэтому применение пролетарским государством террора являлось «суровой исторической необходимостью, неизбежным условием жизни и развития Советской России… Красный террор Советов был не чем иным, как необходимой мерой самозащиты»[9].

Английский социалист Г. Лэнсбери, посетивший Советскую Россию в начале 1920 г., в своей книге «Что я видел в России» писал о гуманности карательной политики советской власти, показывал необходимость создания чрезвычайных комиссий. Ответственность за использование большевиками карательных мер он возлагал на страны Антанты и контрреволюционеров внутри России[10].