— И правильно делают! — не удержался Ромбов. — К 21-му веку всё буржуазное должно исчезнуть. И вам придётся это понять…
…Ромбов вспоминал рассказ своего коллеги, следователя Ялларабова, о выезде на до сих пор не раскрытое дело. Это было в райцентре в феврале 1978 года. Если всё было так, как он рассказывал, то не обошлось без колдовства, или, по крайней мере, нарушения законов физики. Машина с водителем и тремя пассажирами, среди которых, возможно, находился исчезнувший в ту же ночь Ратислав Кременецкий, пронеслась навстречу милицейской машине на недозволенной скорости. Водитель милицейской машины сделал крутой разворот. Когда милицейская машина остановилась перед пробитым забором… от пролома в заборе в воздухе разошлись десять правильных тонких слабо светящихся сфер. Сферы могли и привидеться Ялларабову во время ночного вызова после двух предельно напряжённых дней — иначе объяснить трудно. Но куда же исчезла машина, пробившая забор? Экспертиза показала, что она исчезла на трёх метрах, отделявших забор от стены…»
(Уже не в Ровно — в неназванном райцентре… где-то на бывшей западной границе!)
«…Но думал он по дороге и о деле Валерия…»
(Но нет и образа… дочери Ивана Греха — как жены «того» Кременецкого, нашедшей тайнопись фенолфталеином? И сам «тот» — не Родион же!
А — поразила догадка! Вот бывает — несбывшееся!)
«…Был холодный зимний вечер. С неба сыпал жёсткий сухой снег… Ромбову казалось, что небо каждую секунду прочерчивают сотни ярких метеоров, изогнутых и попеременно вспыхивающих как чёточные молнии или следы от трассирующих пуль. Зажмурившись, чтобы снежинки не летели в глаза, Ромбов посмотрел вверх. Облаками было закрыто не всё небо, но яркий свет фонарей не давал возможности рассмотреть слабые звёзды. Ромбов нашёл на небе только три более-менее ярких звезды и справа вверху — еле видимую четвёртую. Эти четыре звезды образовывали на небе большой неправильный четырёхугольник…