Красные шипы

Его лицо суровое и резкое, с носом, который так же естественно высок, как и его скулы. И не только это, но у него длинные густые волосы цвета чернил. Сейчас они собраны в низкий хвост, но если бы они были распущены, то доходили бы ему до плеч. По телефону он казался молодым, но я никогда не думала, что он будет таким молодым. Я ожидала, что ему будет за сорок или пятьдесят, но он едва выглядит на тридцать.

— Мисс Честер? — спрашивает он с безупречным американским акцентом, протягивая руку.

Я крепко пожимаю ее.

— Э-э… да.

Перестань пялиться на мужчину, Нао.

Должно быть, это из-за недавней погони у меня помутился рассудок.

Он указывает на дверь закусочной.

— Ты идёшь?

— Конечно. — Я глубоко вздыхаю, прежде чем последовать за ним внутрь.

В "Трейси" почти нет посетителей, несмотря на то, что сегодня вечер пятницы. Отчасти потому, что футбольные фанаты этого города празднуют в Гриль-баре, а отчасти потому, что этот ресторан почти не работает. Его декор напоминает фотографии девяностых годов, которые я видела в маминых альбомах, а черная кожа кабинок местами потрескалась. На столах какие-то рисунки, похожие на те, что можно найти на школьных партах, а освещение почти отсутствует. Официантка, женщина средних лет с убийственными бровями, ведет нас к кабинке в глубине зала.

Детектив заказывает омарис, не заглядывая в меню. Ха. У них здесь это есть? Это блюдо напоминает мне о моем детстве, когда мама постоянно готовила его для нас.

— Мне только содовую, — говорю я официантке.

— Я понимаю, почему ты не хотела встречаться сегодня вечером, — говорит детектив и, увидев мое ошеломленное выражение лица, указывает на мою толстовку. — Черные дьяволы.

— Нет, поверь мне. Мне плевать на этих придурков. Я просто ношу их толстовки, потому что мы получаем их бесплатно в кампусе.

Тебе, черт возьми, было не все равно, когда Себастьян забил сегодня вечером.

Убирайся из моей головы!

Я делаю глоток воды и улыбаюсь.

— Мне следует называть вас мистер Коллинз?

— Это заставило бы меня почувствовать себя стариком. Зовите меня Кай.

Чёрт побери. Имена красивых людей так же завораживают, как и они сами. — Приятно познакомиться, Кай. Это по-японски?

— Да.

— Вау. Какое совпадение. У меня тоже японское происхождение. По крайней мере, со стороны моей мамы. Как ты пишешь Кай кандзи?

— Характер океана.

— Это так круто. Мое написана персонажами честными и красивыми.

Его ониксовые глаза смягчаются улыбкой.

— Так о чем вы хотели поговорить, мисс Честер?

— Просто Наоми. — Мисс Честер — это мама в моей голове.

— Какая у тебя ко мне просьба, Наоми?

Я переплетаю пальцы, затем отпускаю их и глотаю еще воды, позволяя прохладной жидкости успокоить мое горло. Говорить об этом с совершенно незнакомым человеком сложнее, чем я думал.

— Я… э-э… я хочу найти своего отца, — выпаливаю я последнюю часть.

— Когда ты видела его в последний раз?

— Я никогда его не видела. — Мой голос едва громче шепота. — Меня родила мать-одиночка и я никогда не встречалась со своим отцом.

Признание повисло между нами в густом воздухе. Но прежде чем Кай успевает что-либо сказать, возвращается официантка с нашими заказами. Я прочищаю горло, чтобы освободить образовавшийся там узел. Я всегда чувствую себя отвергнутой маленькой девочкой в День отца в школе, когда говорю или думаю о своем отце. Глупо, но я знаю, что он может быть намного хуже, чем я рисовала его в своих девичьих мечтах, но потребность найти его никогда не уменьшалась. На самом деле, с годами оно росло, пока я больше не смогла его игнорировать.

Официантка исчезает с еще одной улыбкой. Кай разрезает свой омурис пополам и начинает есть с неторопливым изяществом. То, как он выбирает порции и пережевывает, настолько изысканно и элегантно, что я испытываю странное удовлетворение, просто наблюдая, как он проглатывает свою еду.

— Что ты знаешь о своем отце?

— Мама отказывается говорить мне что-либо, кроме того, что нам лучше без него.

— Я полагаю, ты не согласна?

— Конечно. Иначе меня бы здесь не было.

Он проглатывает еще кусочек и встречается со мной взглядом. Он никогда не говорит с едой во рту, и я ценю это.

— Не проще ли было бы спросить твою мать о его местонахождении вместо того, чтобы тратить свои деньги на меня?

— Если бы это был вариант, я бы сделала это. Ты собираешься мне помочь или мне следует поискать кого-то другого, кому я могла бы отдать свои деньги?”

— Очень хорошо. Он отодвигает тарелку от себя и вытирает рот, и только тогда я замечаю, что он доел всю свою еду.

— Мне нужно с чего-то начать. Он был женат на твоей матери?

— Нет.

— Он американец? Японец?

— Я не знаю. Но я думаю, что американец.

— Почему?

— Потому что мама настояла на том, чтобы родить меня здесь.

— Она могла оставить его в Японии.

Я роюсь в своей сумке и достаю фотографию, которую украла из маминого потайного ящика. Единственная фотография моего отца, которая у нее есть. Мои пальцы дрожат, когда я перекладываю ее через стол.