Красные цепи

Они прошли в деревянную белую двустворчатую дверь и оказались в небольшом квадратном помещении с серыми стенами и низким потолком. В противоположной стене была другая дверь: железная, с небольшим окошком в верхней части, забранным толстым ребристым стеклом. По правую руку тянулся ряд железных шкафчиков, как в раздевалках спортивных клубов, только обшарпанных и помятых. Слева тоже стояли шкафы — деревянные, а также имелся облезлый письменный стол, из тех, что можно увидеть в учительских небогатых школ, и тумбочка с электрическим чайником, который недавно кто-то включил: из носика поднимался пар, а сам чайник подрагивал от закипающей в нем воды. Рядом лежал смятый пакет с какими-то неаппетитными крошками внутри. На столе громоздился огромный старинный монитор. Стул с ободранной спинкой был пуст.

— Странно, он должен был нас ждать, — проговорила Алина, оглядываясь вокруг.

Чайник вдруг затрясся, как в конвульсиях, подпрыгнул, выпустив из носика мощную струю пара, громко щелкнул и затих, словно испустив вместе с паром последнее дыхание.

Алина вздрогнула.

— Добрый день, — вдруг громко сказал Гронский.

Алина проследила за его взглядом и увидела, как в углу между двух деревянных шкафов что-то закопошилось.

— Здравствуйте-здравствуйте, — забормотал пришепетывающий голос, и из угла выбрался человек, сидевший там до этого неподвижно на низком табурете. — Чем могу служить?

Доктор Зельц был крупным, одутловатым и неопрятным. Его можно было бы назвать полным, но не той полнотой, которая выпячивает живот и округляет бедра, а какой-то рыхлой пухлостью, как будто тело его стремилось расползтись в разные стороны и удерживалось только стягивающей его одеждой. Лицо его было бледным, как манная каша, и таким же бесформенным, большую голову облепляли длинные патлы сальных волос, заправленных под воротник когда-то белого халата.

Гронский, приподняв бровь, с легким недоумением смотрел на это возникшее перед ним явление. Алина вздохнула: ей уже приходилось видеть раньше и доктора Зельца, и вот такое выражение на лицах тех, кто удостаивался этого удовольствия впервые.

— Здравствуйте, я — Алина Назарова, — сказала она, обращаясь к Зельцу. — Я вам звонила по поводу тела, помните?

— Ах, да, да, да, — протянул Зельц. — Что же, я весь к вашим услугам.

Он прищурился и посмотрел на Гронского.

— А ваш спутник, простите?..

Гронский молчал и тоже смотрел на Зельца.

— Это мой коллега, — сказала Алина, почувствовав, что пауза затягивается, и бросила на Гронского недовольный взгляд. — Из ФСБ.

Зельц расплылся в жутковатой слащавой улыбке.

— Премного, премного рад знакомству, — и чуть протянул вперед пухлую маленькую ладонь. — Доктор Федот Зельц.

Гронский подумал, но все же ответил на приветствие.

— Родион Гронский, — и слегка пожал бледную влажную руку доктора.

— Ну что ж! — воскликнул тот с преувеличенным энтузиазмом. — Теперь, когда с церемониями покончено, приступим к делу! Напомните, вас интересует?..

— Анна Левчук, — напомнила Алина. — Поступила двадцать девятого сентября.

Доктор Зельц поднял вверх палец.

— Обратимся к гроссбуху! — и как-то странно, боком, засеменил к железным шкафам, открыл дверцу одного из них и, что-то бормоча, стал рыться среди плотных рядов толстых прошитых регистрационных журналов. Гронский и Алина терпеливо ждали.

Наконец Зельц нашел нужный журнал, отнес его на стол, раскрыл и стал водить маленьким толстым пальцем по разлинованным страницам.

— Аня Левчук, Аня Левчук, где же ты, где, Аня Левчук, — то ли бормотал, то ли напевал он. — Ах, вот! Нашел! Пойдемте за мной!

Он открыл железную дверь с маленьким окошком вверху, и Гронский с Алиной вошли вслед за своим странным провожатым в помещение морга, представляющего собой длинные анфилады больших холодных залов, с прозекторскими столами посередине и бесконечными рядами морозильных шкафов вдоль стен, чьи квадратные дверцы были похожи на могильные плиты колумбария. Доктор Зельц, немного подпрыгивая, семенил впереди и наконец нашел нужный холодильник в ряду таких же других. Гронский и Алина встали по обе стороны от него, и доктор, отперев замок, взялся за ручку.

— А вот и наша Анечка! — сказал он бодро и выкатил носилки из холодильной камеры.

Носилки были пусты.

Несколько секунд все трое молчали, глядя туда, где должно было быть мертвое тело.

Доктор Зельц побледнел еще больше, так, что его рыхлая физиономия стала бледно-зеленой, и мелко затрясся всеми своими пухлыми телесами.

— Здесь ничего нет, — холодным, как воздух морга, голосом резюмировал Гронский очевидный факт.

— Это… какая-то вздорная нелепица… ошибка… — забормотал Зельц, мелко перебирая пальцами дрожащих рук.

— Где тело, доктор?

— Я сейчас! Одно мгновение! — почти выкрикнул Зельц и с неожиданной прытью помчался назад, бесшумно перебирая ногами в стоптанных бесформенных башмаках. — Я мигом!

Гронский и Алина молча проводили его взглядами. Хлопнула железная дверь морга, и воцарилась тишина, только монотонно гудели лампы дневного света, заливая помещение неживым ярким светом.