Красные цепи

— Нашли около часа назад, чуть больше, — продолжал рассказывать следователь. Два опера подошли поближе, один из них доставал из папки бланк протокола. — Сейчас ребята проводят опрос жильцов, выясняют, не местные ли собачки…

Алина кивала, пальцы в белом латексе совершали привычные быстрые манипуляции: разжали стиснутые веки, коснулись глаз, пробежались по покрытому сплошной пленкой засохшей крови лицу, задней части шеи, суставам рук.

— Вводную часть составили уже? — спросила она, приподнимая безжизненно лежащую на грязном асфальте кисть руки и чуть сгибая ее в суставе.

Один из оперативников с физиономией, похожей на кусок непропеченного теста, помахал в воздухе бланком протокола.

— Ага, описательная только осталась.

Алина отпустила руку мертвой девушки, пальцы с характерным звуком стукнулись об асфальт. «Яркий маникюр, — отметила Алина. — Свежий. Недавно делала, чтобы быть красивой…»

Она вздохнула и достала из портфеля два градусника.

— Время смерти примерно какое? — спросил один из оперативников.

— Пять, может быть, шесть часов, — ответила Алина. Огромная зияющая рана на груди несчастной девушки притягивала взгляд. Она посмотрела вокруг, на серый асфальт вокруг тела, сохранивший влагу ночного дождя, отложила в сторону градусники и снова коснулась пальцами краев сломанных ребер.

— Алина Сергеевна, в протокол что вносим?

— Так и пишешь — от пяти до шести часов.

«Тупой, что ли?» — раздраженно подумала Алина и нагнулась чуть ниже, чтобы лучше рассмотреть то, к чему прикасались ее руки.

Сердце вдруг тяжело ударило в груди и замерло. Пальцы в перчатках застыли на обломках костей. Время тоже замерло, словно соизмеряя свое течение с ударами сердца, и сейчас промежуток между секундами стал долгой тягучей паузой. Из каменной арки, ведущей во двор, дохнуло холодом. Внезапный шум в ушах растворил в себе звуки голосов. Алина затаила дыхание и нагнулась еще ниже к огромной ране, так, что золотистая прядь волос, свесившись, едва не коснулась рваных краев. Да, это оно. Почти наверняка. Конечно, не может быть стопроцентной уверенности, но очень, очень похоже на…

— Увидели что-то необычное?

Алина вздрогнула и быстро подняла голову. Реальность разом вернулась на место: сердце учащенно забилось, наверстывая пропущенные удары, с улицы доносился гул машин, оперативники разговаривали со следователем, но вопрос, который вывел Алину из подобия транса, задали не они.

В проеме двери стоял человек: высокий, худой, в черном пальто нараспашку. Под пальто — белая рубашка сомнительной свежести и черный костюм, явно дорогой, возможно сшитый на заказ, но непохожий на ту бизнес-униформу, которую Алина видела на отце или его знакомых. Алина быстро окинула незнакомца взглядом: бледное узкое лицо, прямой нос, густые темные волосы то ли растрепаны, то ли уложены каким-то модным стилистом в живописном беспорядке. Присмотревшись, она решила, что, скорее, все же просто растрепаны: вид у мужчины был усталый, костюм помят, на лице темнела щетина, но взгляд серых глаз был внимателен и тверд.

— Простите, а вы кто? — резко спросила Алина.

— Родион Гронский, — представился мужчина и протянул Алине черную визитную карточку. Алина взяла карточку и, держа ее на вытянутой руке, прочитала: «Родион Гронский. Организация похорон». Ниже был указан номер мобильного телефона.

Понятно. Похоронный агент. Алина терпеть не могла эту публику, слетавшуюся на место любого трагического происшествия, как черные падальщики. Алина отдала карточку обратно и повернулась к следователю:

— Боря, скажи, пожалуйста, что делают посторонние на месте происшествия?

Следователь и два оперативника одновременно замолчали и повернулись к Гронскому, словно только сейчас обратили на него внимание.

— Я здесь не по роду занятий, — быстро сказал тот.

Алина холодно смотрела на него снизу вверх. Руки ее все еще касались растерзанной грудной клетки распростертого перед ней тела, и она почувствовала, как пальцы снова начинают дрожать — на этот раз уже от нетерпения.

— Тем более не вижу причин для того, чтобы вы тут находились.

Оперативник с рыхлой физиономией, подняв перед собой руки, двинулся к Гронскому.

— Мужчина, войдите обратно в помещение, не мешайте проводить следственные мероприятия…

Гронский посмотрел на него. На мгновение Алине показалось, что он сейчас ударит полицейского. Тот, видимо, тоже что-то почувствовал и остановился, все так же держа перед собой руки. Но Гронский сделал шаг назад, еще раз окинул быстрым взглядом двор, задержал взгляд на теле, а потом развернулся и скрылся за дверью. Оперативник пожал плечами и не спеша пошел за ним.

Алина снова повернулась к трупу. Теперь ее пальцы коснулись раны на горле, чуть раздвинули края, и Алина несколько секунд всматривалась в переплетение разорванных жил и сосудов. Да, это именно то.

Во двор снова подуло холодом. Светло-серый квадрат неба, обрамленный крышами домов, стал темнеть, словно у кого-то там, наверху, стремительно портилось настроение. Алина резко поднялась, срывая с рук латексные перчатки.

— Я все закончила. Тело доставить ко мне в лабораторию. Немедленно.