Красные туманы Полесья

— Почему вы не спросили об этом у товарища Горбаня?

— Да как-то не придал значения.

— Ну если тогда не придали, то и сейчас, извините, я ничего сказать не могу. Но человек надежный.

— Партизан есть партизан.

— А как иначе? Дисциплина.

— Да, конечно. Ладно, работай. Я посмотрю с опушки, как вы пойдете.

Гулаев пожал плечами и проговорил:

— Это ваше дело. Хотите смотрите, хотите нет, но особо ничего не увидите. Из дубравы в балку нырнем, выйдем уже у нового ангара и сразу за него подадимся. А дальше нас тем более видно не будет.

— А если немцы повяжут, как узнаю?

— Если через час не вернусь, уходите обратно к взводу. Значит, взяли меня или нас с Зайцевым. Но этого не случится, мы пройдем.

— Это хорошо, что ты в себе уверен. Удачи!

— Спасибо. Удача мне не помешает.

Гулаев с Зайцевым из дубравы проскочили в балку.

К Шелестову подошел Авдеев.

— Вовремя ты. Я собирался сам к тебе идти, — сказал майор. — Задача твоей группы, Саша, такая…

Авдеев внимательно выслушал Шелестова и проговорил:

— Понятно. Только удастся ли пройти через станцию, когда в поселке начнется суета?

— А ты правее, восточнее возьми. В Минске узнают о нападении на Горош, остановят основной эшелон или вернут обратно. Люди из двух вагонов, которых немцы соберут здесь, услышат выстрелы и разбегутся. В такой кутерьме ты ближе к реке пройдешь и сразу к административной зоне. Схема у тебя с собой есть.

— Да я уже без схемы все запомнил. Сориентируюсь.

— Вот и хорошо.

В 12.20 вернулся Гулаев и доложил:

— Все нормально, проход открыт, немцев нет. За улицей смотрит тетя Маша. Если что, она снимет с головы платок. Кто следующий?

Шелестов подозвал к себе Сосновского и приказал:

— Капитан, пошел!

— Есть!

Гулаев перевел его, а затем Буторина и Когана.

В 15.40 Шелестов вошел на большое подворье бригадира обходчиков, обнесенное высоким забором. Майор приказал Гулаеву идти к Авдееву, к подводе.

Зайцев и все остальные бойцы уже угостились тем, что по-быстрому приготовила хозяйка.

Перекусил и Шелестов, после чего спросил у женщины:

— Мария Семеновна, ваш муж когда обычно возвращается домой?

— На этот вопрос точно ответить невозможно. Всегда по-разному, но до комендантского часа, если не задержат, конечно. Бывает, ночью вызывают, и не спит вовсе. Последнее время спокойнее стало, хотя немцы на станции теперь отчего-то держат целый взвод, как сказал Петя. А еще поговаривают, что в Минске наши диверсанты уничтожили почти всех самых важных гитлеровских начальников. Кто-то видел, как парашютисты с самолетов прыгали, а с востока танки советские шли. Не знаете, правда это?

Шелестов улыбнулся. Да уж, слухи всегда распространяются очень быстро и выглядят красиво. Парашютисты, танки!.. Ну и ладно, пусть будет так.

— Нет, Мария Семеновна, не знаю. Но если люди говорят, то что-то такое, наверное, было.

— Вот и хорошо. Нельзя давать фашистам покоя на нашей земле.

— Мы для того и прибыли в поселок, — сказал Шелестов.

— Да хранит вас Господь, да поможет в деле святом. — Она перекрестилась на икону, которую Шелестов заметил только теперь. — Немцев у станции много. Кто их знает, вдруг облаву решат устроить. Вы уж извиняйте, но вам всем лучше в сарай пройти. Там под загоном для свиньи подвал, туда немцы не сунутся.

— Конечно, Мария Семеновна, мы люди простые, небрезгливые.

Офицеры с Зайцевым ушли в сарай.

Хозяйка показала им хорошо замаскированную крышку.

— Подвал здесь. Там лестница, лавки, стол, керосиновая лампа. Но при облаве ее лучше не зажигать.

— Ясно. Вы нас позовете, когда вернется муж.

— Конечно.

Сегодня Матвеев пришел домой раньше обычного, в пять часов вечера. На станции появился взвод охранной роты. Гитлеровцы готовились к отправке людей в Германию, рабочие им были не нужны.

Узнав, что на подворье гости, он тут же прошел в сарай и позвал их в дом.

— Нам, Петр Михайлович, задерживаться у вас нет резона, — сказал ему Шелестов.

— Да, жена передала мне слова Лешки Гулаева, что вам надо к Рогозе. Но все одно ждать придется. А дома гораздо уютней. Но если хотите посидеть рядом со свинкой…

— Почему ждать? В двадцать ноль-ноль наступает комендантский час.

— Я объясню. Пойдемте. Из-за забора двор соседям не виден, да среди них фашистских прихлебателей нет. Людям приходится неволей работать на них. Но иначе нельзя.

— Никто никого ни в чем не упрекает. В дом, так в дом. Идемте!

Из-за укрытия вышли Буторин, Коган, Сосновский и Зайцев.

— Вот не думал, что в моем сарае могут спрятаться пять человек.

— Оказывается, могут.

Они зашли в дом. Жена накрыла стол. Матвеев плотно поужинал, остальные чуть перекусили, поскольку обедали недавно.

Матвеев дождался, когда жена уберет со стола и уйдет во двор мыть посуду, и сказал:

— Насчет комендантского часа. Как ни странно, но это самое безопасное время для хождения по городу. Конечно, я говорю о людях подготовленных. А вы ведь как раз такие и есть. Пришли сюда явно не с целью посмотреть на то, как немцы будут завтра отправлять несчастных людей в Германию. Скажите, вы из-за них тут появились?