Красные виноградники

Каких оттенков буйноцветье белого!
Такая небывало дружная весна.
Опомнились от спячки ошалелые
земля, деревья, небо и трава.

Весёлый ветер гонит спозаранку

и не даёт собраться в тучи облакам.
И, вывернут на пёструю изнанку,
оказывается, сшит по лоскуткам

нарядный мир, обидами не тронутый.

Какой тебя художник рисовал?
а солнца щедро льющееся золото
с водою животворной пополам

разбрызгало такие пятна белого

от розовато-кремовых до чуть
                   зеленовато-голубых.
Какое буйноцветье ошалелое!
Как воздух, напоён прохладою
                           цветенья, чист!

«…И утро тонет в серебристой дымке…»

«И льётся чистая и тёплая лазурь

На отдыхающее поле…»

Ф. И. Тютчев

…И утро тонет в серебристой дымке.
Стоит сентябрь, а на душе – темно.
Всё мысль одна:
                 – Земля вконец остынет.
Но ветви гнутся тяжестью плодов.

Нет золота в листве, и небо ясно —

спокойная безбрежная лазурь,
и жертв зиме, бессмысленных, напрасных,
не кружит вихрь осенних тёмных бурь.

Земля тиха, как будто бы в июне.

Вот только ночи сделались длинней,
да холоднее с каждым разом луны,
да с каждым утром солнца свет бледней.

И тяжесть на душе непроходяща,

непреходяща. И в земной красе
росинкой каждой утренней маняще
цветы тревожат память о весне.

«Ещё глазами, даже не раскрытыми…»

Ещё глазами, даже не раскрытыми,
я чувствую, как свет пронизывает день.
И гомон птиц через окно раскрытое
пронизывает всю листву насквозь, как свет.

И два желанья борются:

                                проснуться?
                                           нет! Не просыпаться!
Войти в мир чудный пробужденья
       или мгновение на грани сна и бодрствования
остановить?

И муки горше нет, чем с этим мигом распрощаться.

И счастья выше нет – мир света солнечного
                                                             обрести.

На восток

1. «Что имел – не берёг. Не сберёг…»

Что имел – не берёг. Не сберёг.
Поезд мчит на Восток, на Восток.

Ветер в двери вагона стучит —

замолчи, замолчи, замолчи!

А у прошлого нежен взор.

Лишь колёса лепечут: – Вздор —

прожитое. Сначала – жизнь.

– не могу. Научи. Подскажи, —

долетел исступлённый крик

до могучих сибирских рек,

до глухих непролазных лесов.

Им в ответ тихий сдавленный стон

ударяет болью в висок:

– Одинок. Одинок. Одинок.

Время, сыпь побыстрей свой песок!

Пусть скорее судьба унесёт

дале с Запада на Восток!

Вот и весь материк пересёк.

Ох, и как же, вправду, далёк

этот самый Дальний Восток!

2. «Что было? А было много…»